«Я не герой, подвигов не совершал, - считает участник войны Сергей Некраш. – Другое дело – мой отец, он четыре войны прошёл, в составе 4-го механизированного корпуса участвовал в Сталинградской битве. Вот о таких людях надо писать!»
Конечно, Сергей Валерьевич скромничает: в победном 1945-м ему исполнилось всего 22 года, но он уже был командиром взвода и успел повоевать за Воронеж, за Днепр, за Варшаву. Он поделился с «АиФ-Воронеж» личными воспоминаниями о трагедии в Пионерском саду, когда фашисты сбросили бомбу на играющих детей, и известии о Победе.
«Город горел»
Анастасия Ходыкина, «АиФ-Воронеж»: Сергей Валерьевич, помните, как встретили известие о войне?
Сергей Некраш: 22 июня 1941 года мы с ребятами шли домой из Дворца пионеров, где занимались в секциях. Подошли к кинотеатру «Пролетарий», а там толпа людей слушает выступление Молотова. Все были хмурые, кому приятно слышать о начале войны? Мы же не унывали, переговаривались между собой, мол, зададим перцу фрицам!
Когда я пришёл домой, отца уже не было - ушёл на фронт. Мать причитала: «Беда большая пришла!» Я успокаивал: «Ничего, справимся». Никто ж тогда и не думал, что война так надолго затянется. Нас как воспитывали? Если будет война, мы сразу врага сразу одолеем. Но не получилось…
Меня призвали 17 октября 1941 года. Был сформирован батальон в составе 350 человек, в основном таких же как я - по 18-19 лет. Сказали, что на станции «Воронеж-1» нас заберут и отправят в часть либо в военное училище. Но эшелона не оказалось, пришлось идти пешком до станции Салтыковка Саратовской области. А одеты мы были легко. На перегоне у станции Ртищево нас здорово потрепал мороз, многие обморозились, в том числе и я. Так нас вернули в Воронеж – лечиться. Госпиталь как раз примыкал к областной больнице, от которой осталась знаменитая Ротонда.
После лечения меня включили в состав местной противовоздушной обороны. Фашисты тогда массово сбрасывали зажигательные авиабомбы. Во время налётов мы с ребятами поднимались на крышу, хватали специальными клещами эти «зажигалки» и гасили.
13 июня 1942 года мы играли во дворе в волейбол – наш дом примыкал к Пионерскому саду. Слышу: летит двухмоторный самолёт, и тут посыпались бомбы. Одна упала в Пионерский сад, другая – в здание редакции «Коммуны», третья - во двор столовой ремесленного училища. В саду Пионеров был праздник, много детей. И тут крик, шум... Мы перепрыгнули через забор – ужас, что там было. Погибли 30 детей, 57 были ранены. Помогали выносить раненых, искали разбежавшихся по углам ребятишек.
Интенсивные бомбежки мы пережили 28, 29 июня и 1 июля. Особенно сильная была днём 1 июля – одни за одним летали немецкие самолёты, рвались бомбы, горел город, мы собирали раненых. Вот так я встретил начало войны.
«Тьма убитых – и наших, и немцев»
- Потом воронежцев эвакуировали?
- Да, 3 июля вышел приказ об эвакуации. А 4 июля пришлось бежать из города. Масса людей шла на Левый берег: одна колонна по Чернавскому мосту, другая – по Вогрессовскому. Я с мамой и сестрой тоже покинул Воронеж, шли пешком до села Можайское. Затем из тыловых районов области стали прибывать подводы и подбирать эвакуированных. Нас привезли в село Ростоши. Оттуда меня призвали снова. В Липецке, где располагался 177-й запасной стрелковый полк, нас переодели и 25 августа 1942 года отправили в 522-й стрелковый полк 107-й стрелковой дивизии, которая воевала в районе Подгорного. 3 сентября 1942 года я был уже на передовой.
- Что на войне было особенно страшным?
- Обстрелов и бомбёжек было очень много. Но самое тяжёлое испытание случилось в сентябре 1942 года. 16 сентября была предпринята попытка выбить немцев из правой части города. Наш полк получил задачу захватить рощу Фигурную в селе Подклетном. Это был опорный пункт немцев на дороге из Семилук в Воронеж – он контролировал дорогу, по которой немцы постоянно подбрасывали подкрепление. Страшное было дело! Сильнейшая артподготовка – наших стрелков мы постоянно поддерживали огнём. Ворвались в эту рощу, а там тьма убитых – и наших, и немцев.
Тогда я впервые увидел в работе сверхтяжёлые минометы М-30 – мы их называли «Андрюша». Летят такие головешки по 100 кг тротила да как рванут. Немцы их страшно боялись. Но и миномёты не помогли удержать Фигурную рощу, пришлось отступить. 17 сентября снова пошли вперёд, но встретили сильный огневой заслон, налетели немецкие самолёты, пришлось возвращаться на исходные позиции.
Надо сказать, что немцы то и дело агитировали за переход к ним. Сообщали по радио, сколько захватили пленных, подбили советской техники, а ещё выступали те, кто перебежал к немцам. Помню, как один наш солдат говорил, что, когда перешёл к немцам, его как следует накормили. Фашисты также постоянно бросали листовки – каждая заканчивалась пропуском для сдачи в плен. Некоторые, особо красивые, я собирал и клал в карман, чтобы показать потом родным. Я не знал, что это могло закончиться для меня расстрелом. 2 октября меня ранило в живот, привезли в медсанбат в село Чертовицы. Врачи вынули листовки из кармана, выбросили и сказали, что мне повезло.
После шести месяцев учёбы в Харькове 6 октября 1943 года меня назначили командиром стрелкового взвода. В составе 52-й стрелковой дивизии 429-го полка мы форсировали Днепр.11 ноября 1943 года пошли в наступление – в 800 метрах была немецкая оборона. Было тихо, но когда оставалось метров 200, немцы открыли огонь, все мы упали и лежим. Что такое пулемётная очередь? Тоже страшная штука – над тобой летят пули, голову не поднять. Командир первого взвода лейтенант Трапезников кричит: «Некраш, поднимай людей, а то нас перебьют всех». Поднялись и стали одни за одним падать, а впереди минное поле – из взвода в 28 человек осталось в строю человек 12. Но мы всё же взяли опорный пункт немцев! Командир роты убит, комбат кричит: «Готовьтесь к очередному рывку!» В это время подъезжают наши танки. Все удивились, как же так? Оказалось, по минному полю решили пустить сначала пехоту.
Политика меняется
- Как вы считаете, почему нам удалось победить?
- Было несколько причин. Если сказать словами товарища Сталина, то первая - руководство компартии, так оно и было: коммунисты и на фронте, и в тылу шли впереди. Вторая – сумели наладить оборону, то есть развили тяжёлую промышленность, которая выпускала самолёты, танки, другую боевую технику. Третья – пространство, у нас большая территория. Четвёртая – воспитание народа, мужество, стойкость. Не надо также сбрасывать со счетов помощь англо-американцев – это тоже одна из составляющих нашей победы.
- Как считаете, современная молодёжь способная сражаться, как ваши сверстники?
- У нас тоже не все были ура-патриотами. Среди молодёжи встречались и хулиганы, и воры, но когда началась война, люди поняли: надо защищать свою страну, потому что станет намного хуже, если немцы победят. Мы хорошо знали, что представляли собой фашисты, что они делали на оккупированных территориях. Знаю, что памятник мадьярам стоит в Хохольском районе Воронежской области – у них там огромное захоронение, которое даже лучше обустроено, чем у наших. Я бы очень не хотел, чтоб у нас ставили памятники оккупантам. Но, к сожалению, политика меняется. Немцы стали для нас большими друзьями, но мы-то помним: было и по-другому.
Первая девушка, подбившая танк. Как 16-летняя Нина уничтожила «Тигра» 
«Украли у немцев 13 пар сапог». Участник Курской битвы о военном детстве 
«Кончим войну, встретимся». О чём 15-летний разведчик писал матери с фронта 
Курская Зоя Космодемьянская. Партизанка Шура под пытками не предала родину