Ежегодно 19 марта в России отмечается День моряка-подводника. «АиФ-Воронеж» поговорил со старшим мичманом, ветераном ВМФ России Николаем Локтионовым о службе на флоте, буднях подводников и о том, зачем подводникам читать «Мастера и Маргариту».
«Хотел быть просто моряком»
Виктория Молоткова, «АиФ-Воронеж»: Почему вы решили стать подводником?
Николай Локтионов: Вообще я хотел быть просто гражданским моряком и ходить в дальние плавания на сухогрузах или пассажирских судах, но попасть туда у меня не получилось. Срочную я служил в Закавказском военном округе, последние полгода службы гонял технику в Афганистан шофером. А после работал на заводе в военном цехе, где делали двигатели на танки. Учился параллельно в Рыльском техникуме на электромеханика. Как-то встретил знакомого, и он мне предложил идти к ним подводником. И я решил попробовать. Собирались вдвоем с другом, а получилось только у меня - и по здоровью, и по желанию. После техникума и проверки КГБ меня отправили служить на Северный флот. База «Гаджиево» (Мурманская область - ред.) – самая крупная база у нас на флоте. Когда-то там было очень много кораблей.
- На каких проектах подлодок вы служили?
- На 667А и 971. Причем два года в спецназе я на носителях служил, работал с гидронавтами (экипажами специальных атомных подводных лодок, работающими на глубинах в несколько километров, решая там секретные задачи – ред.). Есть такое подразделение, там служат специалисты все первого ранга, они занимаются разведкой больших глубин, вплоть до четырех километров. Их работа засекречена. Если особо не распространятся, они ведут и научную деятельность, и военную. Например, они обследовали «Курск» (подлодку, затонувшую в 2000 году – ред.). Я обеспечивал техническую подготовку, обслуживал комплекс в море, но с ними глубоко я не спускался, оставался на носителе, а они на станции спускались. Пока я служил, приходили молодые офицеры, которые потом получали большие должности. Проверенных людей они старались к себе забрать, чтобы они при них были. Поэтому я прослужил так долго - 20 лет.
- Куда вы ходили в плавание?
- У меня десять боевых служб, десять автономных. В общей сложности под водой я прожил лет пять. В основном мы закрывали север - от Канады до Баренцева моря.
- Что больше всего запомнилось?
- Запомнилось, как ходили в Атлантику, около Кубы бродили. И авария в 1989 году в Гренландском море. Прорвало где-то в районе реакторного отсека прокладку. Гидравлические коммуникации все проходят снаружи отсека. Лодка - она как термос: у нее прочный и легкий корпус. В прочном мы находимся, а между прочным и легким корпусом - агрегаты, акустические системы, трубопроводы и цистерный балласт. Чтобы лодка погрузилась, она набирает воду, становится тяжелее. Тогда-то и произошел прорыв. Самое забавное, что, когда мы всплывали, командир меня заставил надеть шапку и теплую одежду, сказал: «Одевайся и жди меня в центральном». Я засмеялся и говорю: «Товарищ командир, сейчас надо мной все ржать начнут, подумают, что я хочу покурить выйти, а люк-то закрыт, мы под водой». А он мне: «Не обсуждается. Поднимайся». Смеяться действительно начали, но при командире затихли.
Оказалось, что перископ подлодки в этот раз поднимался в специальную гильзу – немножко выше, чем обычно. И там становится очень холодно. Командир, зная, что я пишу песни, решил мне айсберги показать, чтобы я впечатления получил, поэтому заставил меня одеться потеплее. А потом нас встретили два больших боевых корабля и проводили домой. Там устранили неисправность, и мы пошли дослуживать дальше.
«С трусостью надо бороться»
- Как проходит обычный день на подлодке?
- Если мы в море, четыре часа ты стоишь на вахте, четыре часа после вахты отдыхаешь и четыре часа занимаешься отработками и обучением. Кормят четыре-пять раз в день, если не считать ночной чай. Обучение происходит постоянно. Ведь все, что человечество придумало, засунули в одну бочку. Представьте пятиэтажный дом, в котором находится все – и космодромы, и механика, и электрика. Поэтому процесс обучения не прекращается. Иначе что-нибудь забудешь. Подводники постоянно заняты – учеба, отработки. И даже на берегу они находятся в состоянии боевой готовности постоянно, то есть в любой момент их могут выдернуть и отправить в море. Поэтому на подводном флоте достаточно тяжело служить.
- Служить под водой – значит долгое время находиться в закрытом пространстве с одними и теми же людьми. Насколько это сложно? Бывали ли у кого-нибудь срывы, конфликты?
- Люди подбираются годами. Мелкие недоразумения были, но чтобы случился конфликт… Моментально человек будет изолирован и списан, там таких не держат. Простой пример: у лодки есть рули – вертикальный и горизонтальный, она же под водой движется как самолет. У нее запас топлива на четыре года. И вот проходит по лодке сигнал – заклинка рулей. Мы находимся на глубине 150 метров. Люди спокойно идут на посты, садятся, понимая, что на такой глубине мы можем остаться на четыре года, если не сможем продуть балласт и всплыть. Но паники нет, люди в центральном спокойно решают эту задачу. И решили. Вдоль киля всей лодки проходит труба, который называется трюмная магистраль, в ней вода. И вот они эту воду перекачали в корму, корма стала тяжелей, нос немножко задрался. За счет полного оборота винтов и давления лодка потихоньку выкарабкалась на ту глубину, на которой можно продуть балласт. Там внизу давление огромное, и силы воздуха не хватит, чтобы выдавить воду из цистерны, чтобы лодка стала легкой. И вот мы поднялись на 70 метров, спокойно продулись и всплыли, разобрались с этими рулями, починили и поехали дальше. Все спокойно решается.
Я одно время служил на лодке, которая называлась «Андромеда». На ней в центральном висел листок картона в рамочке, на котором большими буквами было написано: «Все пропало!», а внизу подписано – Илья Кузнецов. Они увековечили фразу, которую крикнул один помощник, и повесили в назидание. Вот такой морской юмор.
- Если речь зашла о морском юморе, то расскажите какой-нибудь забавный случай.
- Когда я служил на старых кораблях, у нас тараканы водились. Я поймал трех, привязал их ниткой за крылышки и повесил, а лапки у них свободны. Из бумажки сделал колечки. На одном написал «Спорт - сила, спирт - могила» и одному таракану в лапки дал, а он стал его крутить - сутками не бросал. Второму – «Слава КПСС!», а третьему: «Замполит - дурак» (замполит - заместитель командира по политико-воспитательной работе с военнослужащими – ред.). Это было на боевой службе. Ко мне на 50-е сутки приходит замполит, проверить, все ли в порядке. А я ему: «Ну что же вы стоите? Садитесь». Сел рядом со мной, увидел тараканов, начал читать, дошел до замполита, молча подпрыгнул и побежал к командиру. Не проходит трех минут, как спускается командир, смеется и говорит: «Коля, где этот, который крутит «замполит-козел», «замполит-козел»?». Вот так и жили.
- Что вы посоветуете молодым людям, которые планируют связать свою жизнь с подводным флотом?
- Не дрейфить. Пусть почитают «Мастера и Маргариту». Там были замечательные слова о том, что Иешуа – это одно из имен Иисуса – считает одним из самых страшных грехов трусость. С ней надо постоянно бороться. Не быть без башки, не по крышам бегать, а как-то полезно применить свою энергию.
Смотрите также:
- 1000 км по Европе. Девушка из Воронежа прошла пешком по Пути Святого Иакова →
- «Мы этой войной ранены». Подполковник в отставке - о службе в Афганистане →
- «Поняла, что с меня хватит». Как девочка в 13 лет лишила родителей прав →