24 июня для Почётного гражданина Воронежа, полковника в отставке, 95-летнего ветерана Николая Борисова - особый день. Великая Отечественная война стала для него периодом серьезных испытаний: будучи командиром экипажа танка Т-34, он отвечал не только за себя, но и за жизни своих подчиненных. После войны Николай Николаевич участвовал в 12 парадах на Красной площади в Москве. Стройную осанку, четкую дикцию командира и отличную память он сохранил до сих пор.
Николай Борисов рассказал «АиФ-Воронеж» о первых днях войны, борьбе со страхом и танковых бойнях.
«Враг будет разбит, победа будет за нами»
Анастасия Ходыкина, «АиФ-Воронеж»: Николай Николаевич, как вы узнали, что началась война?
Николай Борисов: В 1941 году я окончил восьмой класс, каникулы были. Я жил в деревне и работал в колхозе. В то утро я окучивал картошку – между рядами лошадка идёт, а ты держишь плуг. Лето было жаркое. Пришел на перерыв, а мама уже была дома, сказала послушать в 12 часов срочное сообщение по радио. Выступал нарком иностранных дел Молотов. Он объявил, что в четыре часа утра без объявления войны фашистская Германия и её союзники напали на Советский Союз. Началась Великая Отечественная война. Я заполнил его последние слова: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами». С этими словами я шёл на фронт, выполнял боевые задачи. Папа воевал в Первую империалистическую войну, был в плену у немцев. «Ну немец поддаст нам жару, но страна у нас большая, а Германия маленькая, одолеть нас не сможет», - сказал он тогда.
В течение трёх дней всех мужчин в колхозе призвали в армию. А 14 октября 1942 года - меня. В военкомате предложили поступить в танковое училище, и 27 сентября 1943-го с оценкой «отлично» я закончил 1-е Горьковское танковое училище. В своей части ждали очереди получить танк Т-34 - завод выпускал за сутки всего 12 танков, а желающих было много. На фронт прибыл 18 декабря 1943 года. Эшелон разгрузился на станции «Варвари» Киевской области, и 24-го началось наступление 1-го Украинского фронта. Воевал я в этой части пять месяцев - около города Коломыя получил тяжёлое ранение. За это время познал науку побеждать, будучи командиром танка и танкового взвода, побывал во многих военных переплетах. 23 февраля 1943 года получил первый орден Красный звезды и Знак гвардии.
Тренировал до автоматизма
- Из того, чему вас учили, что пригодилось, а что пришлось постигать уже в бою?
- Большая часть преподавателей училища на войне не была, но они были профессионалы. Я добросовестно осваивал технику, вооружение, учился у старших, как действовать командиру на войне, как работать с подчиненными. Танк – это оружие групповое. Если другие слабы, не подготовлены по-настоящему, всем хана. А командир – это учитель, воспитатель, папа и мама. Всем, чем положено, он должен обеспечить подчиненных. Как командир научит слаженно работать, так и будет.
Вне боя танки совершают марши только ночью, а в обороне можно поспать. Но для танка нужно выкопать укрытие – 36 кубометров - в течение ночи. Это теоретический норматив, но практически ни я, ни другие с этой задачей никогда не справлялись. На танке шанцевый инструмент – лопата, лом, кирка, топор и пила. Я деревенский, вроде знаю все эти инструменты. Но в первый же день, когда готовились к наступлению, механик-водитель на повороте не справился с управлением из-за гололёда, и мы оказались в кювете. Чтобы выбраться, нужно было бревно. Командую: пилу, топор сюда, тросики. А пила-то не пилит, она не разведена и не наточена. Кто виноват? Командир! В первой же деревне нашел старичка, который умеет точить инструменты.
Я командир и стреляющий: надо определить расстояние, подать снаряд, свести крест на него. И подать команду механику стрелять. Попадал. И немец попадал – за войну я потерял пять танков. Друзья говорили, что я везучий, потому что мне ни разу в башню не попадал немец, а это значит, экипаж может спастись. Три раза я сам выскакивал, а два раза меня раненного вытаскивали мои подчиненные. Когда снаряд попадает в танк, звуковой удар сильнейший, создание отключается, поэтому танкист в одно касание, если не погиб или не ранен, должен очень быстро машину. Как говорил в училище старший лейтенант Миронов, «танк ещё создадут, а человека – нет. Поэтому тренируйтесь так, чтобы за семь-десять секунд выскочить из танка». Я тренировал экипаж до автоматизма. И эта наука тоже нигде не прописана.
Выбирались. Ползу по-пластунски, за мной – остальные. Все знают, кто за кем, мощные сильные ребята замыкают цепочку - в процессе могут кого-то ранить, надо оказывать помощь. Смерть-то ходит и ищет тех, кто ушами хлопает.
- Какие бои были самые сложные?
- Боев было много. Дважды были такие моменты, когда в одно мгновенье проскакивало: все, конец! У меня страх появляется так: от головы медленно по позвоночнику до пят проходит холод. Если страх возьмёт человека и опередит разум, хана ему. А таких сколько угодно случаев! Поэтому надо отвлечь себя чем-то.
Однажды мне была поставлена задача удержать рубеж до темноты в Винницкой области Украины. Стоим на поле. Самолет меня обнаружил – пробил машину, всё горючее вытекло, но все это чепуха. Но вот на горизонте показались 16 точек и идут примерно на меня – на войне всегда кажется, что на тебя. Потом они начали увеличиваться, и стало очевидно, что это немецкие танки. Если раньше экипаж ещё шутил, то тут наступила гробовая тишина. Танки идут медленно-медленно, не стреляют, и мы не стреляем – это бесполезно. И вдруг слышу, что-то загудело, смотрю: по дороге ко мне идут две наши самоходные установки. Понял: мы их расчихвостим! Заехали в колхозные склады, два залпа дали одновременно – один мимо, второй – в факел. Через пару секунд уже два факела горят. Несколько минут – уже семь танков горит, а другие разворачиваются.
Был праздник
- Вы были ранены дважды и чуть не лишились ноги. Расскажите, как это было.
- Второе ранение – это целая история. Апрель 1944-го. Наш танк подбили, мы, покинув его, ползли по танковому следу. Недалеко разорвалась мина, и меня ранило в ногу. Подвернулась артиллерийская часть, санинструктор сделала перевязку, а ночью отправили в госпиталь с другими ранеными на самолете. Утром заходит врач и объявляет: газовая гангрена, надо ампутировать ногу. Я: «Никакой ампутации не будет. Я согласие не даю». Потом заходили другие врачи, вечером уговаривать пришёл замполит. А ночью молодой врач сказал, что готов оперировать без ампутации.
Я поверил ему. Через минуту подкатили коляску и сразу на стол: здоровую ногу привязали, зажали голову, на лицо накинули салфетку. Когда очнулся, было светло, нога на месте, перевязана. Оказывается, в медсанбате рану лишь рассекли, осколок не вытащили и забинтовали. Врач сказал мне тогда: «Если трое суток продержишься – будешь жить». Это было в конце мая 1944 года.
- Где вы встретили Победу?
- Седьмого и восьмого мая мы освобождали Дрезден. Вышли на границу с Чехословакией, ждём - война должна кончиться. Берлин уже освобожден, Гитлера нет. Командир сообщает: в Праге восстание, приказано совершить ночной форсированный марш, идут только танки. Покормили горяченьким, и мы рванули. А девятого мая помню, как впереди идущий ротный развернулся ко мне, снял шлем и сказал: «Война кончилась». Кто плакал, кто смеялся. Пистолеты и автоматы, ракеты - всё расстреляли! Ротный кричит: из пушек не стрелять! Замполит подбегает ко мне: «Сейчас митинг будет 15 минут. Борисов, будешь выступать». В 18 часов вошли в Прагу и воевали до 11 мая – так числится в документах. А 16 июня 1945 года на территории Германии был великий праздник. Нашему 4-ому гвардейскому танкового Кантемировскому корпусу вручали награду - орден Ленина.
В Воронеже после работ по консервации открылся памятник ВОВ «Ротонда» 
«Письмо на фронт». В Воронеже снимают фильм о войне и современности