Кина не будет? Захар Прилепин в Воронеже о неудачах «культурного фронта»

Сегодня мы переживаем события исторического масштаба, но книг о них немного, песен мало, а фильмов, кажется, и вовсе нет. Да и общество будто пребывает во сне. Почему среди наших работников искусства так мало патриотов? Чем нынешняя эпоха напоминает времена Гражданской войны? И как опыт воронежской глубинки поможет залечить украинскую рану? Об этом на прошедшем в Воронеже фестивале «Русское лето» мы поговорили с писателем Захаром Прилепиным.

Идеология комфорта

Юрий Голубь, обозреватель vrn.aif.ru: Захар, страна ведёт специальную военную операцию, но лозунга «Всё для фронта, всё для победы!» мы не слышим. Общество оправилось от шока и живёт, будто не замечая происходящего.

Захар Прилепин:  Конечно, вижу. В последние годы, как мне кажется, у нас сформировалась концепция, по которой масштабные сражения с вовлечением миллионов людей остались в прошлом, а какие-то операции будут проводиться малым контингентом, точечно. Мол, в России всегда найдётся миллион мужиков, готовых взять в руки оружие, действующие вооружённые силы, частные военные компании, и этого достаточно. А остальное общество должно жить так, как хочет. Вот и нынешняя спецоперация задумывалась, как сирийская и все прочие. Но в силу упорного американского вмешательства пришлось тем же контингентом решать более масштабные задачи.

Не хватает нужной идеологии. Наша негласная идеология – это комфорт. Рядом идёт спецоперация, а остальная страна живёт своей жизнью. Это серьёзнейший дисбаланс. По телевизору с одной стороны – в хорошем смысле – пропаганда, а с другой – реклама, сериалы, как будто ничего не происходит. Это нездоровая ситуация. Если перед Россией, упаси Бог, встанут большие проблемы, придётся перестраивать общество уже с колёс. И в том числе перестраивать пропагандистские возможности.

Я часто задаю вопрос: назовите мне хоть одного режиссёра первого ряда, который поддерживает спецоперацию. Мне все говорят: «Михалков». Михалков, Бортко, Шахназаров – я знаю эти фамилии, но они, по-моему, ничего сейчас не снимают. А если нет режиссёра, как ждать фильма?

- Кажется, в музыкальной сфере дела получше, но недавно некоторые воронежцы ушли с концерта группы «Сплин», солист которой посвятил песню артистам, эмигрировавшим за рубеж. «Чёрные списки» - вещь неприятная. Но что делать в такой ситуации?

- Дело не в Пугачёвой, Брежневой, Меладзе и прочих лично. Люди поют свои песни. Плохо то, что они – часть государственной системы пропаганды и встроены туда на самом серьёзном уровне. Нужна другая система.

Вскоре после начала спецоперации был концерт, посвящённый годовщине возвращения Крыма. Я знаю, что организаторы названивали артистам, которые не вылезают из «голубых огоньков». Они звёзды, они все в медалях, но они отказывались, их приходилось уговаривать. Это проблема. А «чёрный список» – ерунда. Это унизительно, это будут высмеивать. Нужно перестроить сам «домик».

- Значит, нужен не «чёрный», а «белый список»?

- Именно. Но, к сожалению, никто ничего перестраивать не собирается. Звёзды – заменяемые люди. Но есть руководители всех этих процессов, управленцы высшего звена, с которыми они 30 лет просидели в одних и тех же саунах.

Затянулось осмысление

- Казалось бы, Запад сам сейчас подрывает своё культурное влияние: не крутятся голливудские фильмы в кинотеатрах, не приезжают музыканты. Самое время импортозамещать культуру…

- На Западе уже поняли, что вся их 30-летняя пропаганда обанкротилась. Наши люди смотрят их фильмы про плохих русских и всё равно любят Родину. Это показывает интеллектуальный суверенитет нашего народа. У нас есть свой театр, кинематограф. Но там ничего бодрящего, ничего за Донбасс. Тут же начинаются отговорки: нет пьесы, нет сценария… Но мы же взрослые люди – это делается на раз. Театр что угодно ставит, если заинтересован.

Очень уважаемый мной Владимир Машков сказал, что сейчас время осмысления, поэтому спектаклей и фильмов нет. Да какое осмысление? Восемь лет идёт осмысление! Тысячи людей похоронили. Что ещё не понятно?

- Получается, для патриотически настроенных художников нет точек входа в нашу «культурную» среду?

- Да, быть носителем патриотических убеждений в этой среде – токсично. И даже в театрах и студиях, которые считаются патриотическими, очень отстранённое и специфическое отношение к темам Донбасса и спецоперации. Да, Охлобыстин, Михалков могут себе это позволить. Или Антон Шагин, в хорошем смысле отморозок, смелый парень и идёт поперёк. Эти люди не боятся за своё реноме. А остальные тут же поставят эти темы тебе на вид.

Потом, конечно же, у многих есть квартиры, дома за рубежом. Они ж прекрасно видят, что у меня австралийские, канадские, американские и все прочие санкции. Они не хотят идти по этому пути. Солдаты не боятся с жизнью расстаться, а эти, вероятно, боятся расстаться со следующим фестивалем, для которого уже приготовили киношечку.

Банальная геополитика

- Но ведь и в обществе в целом нет единомыслия…

- Никакого единения никогда не было. Перечитайте «Войну и мир». Наполеон уже идёт по русской земле, горят деревни и усадьбы, а в салонах прекрасно говорят по-французски, и кое-кто даже болеет за врагов. И это Отечественная война 1812 года! А кавказская и русско-турецкие войны, подавление польских восстаний – там вообще было 50 на 50. «Давайте отпустим поляков! Зачем нам этот Кавказ»…

Я уж не говорю про советские времена, например, ввод войск в Афганистан. Банальная геополитика. Американцы, французы, итальянцы, британцы вводят войска куда угодно. Весь XX век вводили-выводили. Но Владимир Семёнович Высоцкий рыдал от стыда за то, что Советский Союз совершил такое «безобразие». Или Бродский: «Слава тем, кто, не поднимая взора, шли в абортарий в шестидесятых, спасая отечество от позора!»

А молодой Александр Андреевич Проханов поехал в Афганистан военкором. Вернулся в ЦДЛ, здоровается с людьми, а те делают вид, что его не замечают. И он понял, что просто пария в литературной среде.

Кстати, о сепаратистском движении на Украине. Недавно я стал перечитывать советскую литературу о Гражданской войне: всё предстаёт в другом свете. Читаешь «Как закалялась сталь» - там ни одного белого нет. Корчагин весь роман воюет с самостийными бандами. Шесть персонажей – украинские полевые командиры. То же самое – у Бабеля, Алексея Толстого. Или басмачи – сепаратистское движение, которое поддерживала британская разведка.

Мы слабо это помним и рефлексируем. Петлюра и Бандера – фигуры одного порядка. И нынешняя Украина наследует именно им, национальная история там – всё, что идёт поперёк русскому контексту. Начиная с Дорошенко и прочих гетманов-атаманов, которые пошли против Хмельницкого и Серко. Они вычленили эту маргинальную линию малороссийско-украинской истории и к ней апеллируют. Всё равно, как если б мы вычленили Курбского, Краснова и Власова и объявили это русской историей.

Ведь слово «мазепа» на Украине было синонимом слова «иуда». А теперь самое постыдное сделали национальной идеей, выкинув Ковпака, Малиновского, Рыбалко, украинцев Гражданской войны. Они вырывают кусками своё естество.

Нормальная работа

- У очень многих на Украине родственники. Как с ними разговаривать? И разговаривать ли вообще?

- Дело не только в том, что люди остаются под воздействием своей пропаганды. Власти посмотрят телефон и разобьют голову за то, что переписывался с «москалями». К тому же за восемь лет я не знал случая, чтобы кто-то переубедил киевлянина. Все переубеждаются, когда заходят российские войска. Сразу всё становится понятно. Я даже сам не ожидал, что так будет в Херсонской, Запорожской областях, под Харьковом. Выключают украинское телевидение, и люди сразу идут получать российские паспорта.

- Это искренне?

- Человек – существо социальное и ему просто хочется жить. И потом Херсон или Мелитополь становятся не частью Анголы или Аргентины, а частью своего Отечества. В Великую Отечественную войну 99 процентов херсонцев участвовали на стороне Красной, а не фашистской армии. И люди до 2014 года пели за столом «День Победы» и «Тёмную ночь», а не фашистские марши. Конечно, родовая память работает. Поэтому никакого насилия не нужно. Просто людей в чём-то убедили. Что, у нас такого не случалось? Одно время вся страна впала в белогвардейство. Но ведь у большинства населения никаких предков-белогвардейцев не было. И там то же самое.

- В апреле под воронежской Ольховаткой люди провожали военных, несли им продукты, благословляли и при этом говорили по-украински – как делали всегда. Здесь, на Слобожанщине, люди веками сохраняют малороссийскую идентичность, но считают себя абсолютно русскими людьми. Можно ли изучать и использовать этот опыт, чтобы залечить рану 30-летней «незалежности» Украины?

- Действительно, люди находились вне украинского контекста и при этом сохранили язык, песни, особенности быта.  Я изучал биографию Шолохова. Его мать никогда не была на Украине – её родителей переселили на Дон из-под Чернигова в середине XIX века. Но при этом она размовляла, пела украинские песни. В «Тихом Доне» огромное количество украинцев и все они размовляют.

Если люди так долго сохраняют свою идентичность, к этому нужно относиться серьёзно. Недавно была новость о том, что министерство просвещения России готовит учебник по украинскому языку, и поднялся вой: мол, мы за российские деньги продолжаем советскую политику украинизации. Это всё – от лукавого. Если мы хотим людей на Украине вернуть в общероссийскую государственность, с ними нужно работать очень тактично. Хотите разговаривать по-украински? Мы дадим вам правильный учебник. Там настоящий украинский язык, а не тот поляцкий волапюк, который для вас сочинили. Это нормальная работа.