Песни и стихи о мире. Чем запомнится Воронежу третье «Русское лето»?

Третий фестиваль «Русское лето» в отличие от двух предыдущих прошёл камерно. Поспособствовала этому и новая площадка – Советская площадь, которая, конечно, не может вместить столько же участников и посетителей, сколько Центральный парк. И всё же событие оставило свой след. Ведь изначально фестиваль затевался не только ради знакомства с русскими традициями, ремёслами, фольклорной и современной музыкой и литературой, но и для поиска ответов на вызовы, которые история шлёт нашему народу. А в этом году у нас нет недостатка событий и тревог.

Кузнецы и первопечатники

«Русское лето» - традиционно место встречи разных эпох и их героев. Степные травы и цветы, которыми в своё время очень удачно засадили газоны, стали лучшей декорацией для шатров служилых людей XVII столетия и солдатских палаток Первой мировой.

Где-то можно было примерить шлем и кольчугу, где-то – слепить глиняную свистульку. Под открытым небом работала кузница – каждый желающий мог раздуть меха и увидеть, как выковывается нож.

Ещё одной достопримечательностью стала мастерская стеклодува, где известный питерский реконструктор Яков Внуков знакомил воронежцев с этим почти забытым ремеслом.

Тут же расположилась и средневековая типография. Горожане на собственном примере убедились, что труд первопечатника требовал не меньшей физической силы, чем ремесло кузнеца: отнюдь не каждый мог справиться с прессом, оставляющим оттиск на странице.

Чуть поодаль, у огневой точки – между мешками с песком был установлен пулемёт Максим – тихо разговаривали офицеры Русской императорской армии. Тут же, опёршись на трёхлинейки с примкнутыми штыками, отдыхали солдаты.

А рядом сестра милосердия разложила на столе хирургические инструменты, с помощью которых военные врачи умудрялись спасать жизни в эпоху, когда ещё не изобрели пенициллин.

«Никаких антибиотиков в Первую мировую не было, а врачи совсем недавно – в XIX веке -  научились мыть руки, - рассказала реконструктор из Белгорода Ольга Бабенкова. – Санитарные требования соблюдались со времён основоположника военно-полевой хирургии Николая Пирогова, и всё же возможности врача были очень ограничены. Зачастую вопрос стоял так: гангрена или ампутация».

Пути цивилизации

Всё это сопровождал органичный аккомпанемент. И если 3 сентября на сцене в основном были представлены фольклорные коллективы – воронежские «Паветье», «Терем», «Воля», костромские «Игрецы», столичный «Казачий круг», «Этносфера» знаменитого этнографа Сергея Старостина и другие, – то завершили фестиваль герои нашего времени: мрачный «Бранимир», заводные «Лампасы» и романтичная «7Б».

На одной из площадок читали стихи поэты из Воронежа, Москвы, Луганска. Солидная доля острых и нежных строчек – про трагедии Донецка и Мариуполя. Всё-таки чувство боли – один из главных детонаторов творчества.

Разбитые стены и окна пустые,

Обломки бетона, осколки стекла.

Как будто уже не вернётся Мария

В свой ласковый город, сожжённый дотла.

Но разве удержится горе навеки,

Когда засинеют сквозь дым небеса,

И в море уйдут бородатые греки,

Вверяя Марии свои паруса?

Может быть, когда-нибудь нашу горькую эпоху будут знать по этим стихам.

А в лектории участники и зрители пытались разобраться в причудливых путях, которыми идёт русская цивилизация. Так, историк Константин Кусмауль рассказывал, как Пётр I, будто бы европоцентрист, развивал восточную дипломатию и, играя на противоречиях между Османской империей и Сефевидским Ираном, утверждал русское влияние в каспийском регионе.

Литературный критик Алексей Колобродов описал поиски современных русских писателей, которые борются с мертвящим постмодернизмом его же оружием, нащупывая могучий нарратив, родившийся после октябрьской революции и почему-то утерянный во второй половине XX века.

А Захар Прилепин, который завершает книгу про Михаила Шолохова, говорил о его письмах 1968 года своему фронтовому товарищу – Леониду Брежневу, в которых писатель умолял генсека ввести войска в Чехословакию, чтобы остановить наступление НАТО вдали от наших границ. И трудно было найти тему злободневнее.