Из мастера – в охранники. Воронежец-ветеран о рабочем классе и оптимизации

Оплотом экономики и социальных гарантий в эпоху СССР выступали крупные промышленные предприятия.

В их цехах за достойную зарплату трудились тысячи людей. Множество таких заводов, став когда-то легендами в своей отрасли, канули в коммерческое забвение. Но есть и «счастливчики», которые до сих пор на плаву, правда уже не в тех объёмах. Одним из «динозавров» воронежского машиностроения был завод им. Калинина, которому 28 марта исполнилось бы 125 лет.

О жизни предприятия, его работе и последующей оптимизации «АиФ-Воронеж» рассказал Валерий Никитенко, проработавший на заводе мастером десять лет.

Рядом с домом

Кирилл Нестеров, корреспондент «АиФ»-Воронеж: Валерий Сергеевич, каким в советские годы был завод имени Калинина?

Валерий Никитенко: До конца 80-х продукция нашего завода имела огромный спрос по всему СССР и за его пределами. Наши молотки, прессы и запчасти тогда заказывали 75 стран. Предприятие, бывало, работало в три смены. Я пришёл на завод в 1985 году на должность мастера третьего механического токарно-фрезерного цеха. Сейчас на месте цеха стоит какой-то большой компьютерный магазин с парковкой. На заводе я дослужился до начальника участка, а когда начались задержки зарплат, перешёл в охранники, которые работали пусть за меньшие деньги, но им платили регулярно. Такая вот настала жизнь. После того, как даже у охраны начались задержки зарплат, я уволился. Это случилось в 1995 году.

- Почему вы пришли именно на этот завод, ведь в Воронеже тогда работало множество предприятий?

- Во-первых, он рядом с моим домом. А во-вторых, это была хорошая работа не только со стабильной зарплатой, но и возможностью заработать больше – можно было перевыполнять планы, за что платили солидные премии. Некоторые ребята буквально жили на заводе. В моей смене было немало универсальных токарей-фрезеровщиков, которые могли из металлической болванки сделать произведение искусства. Мне было приятно с ними работать, мы знали, что мы делаем и для чего, и гордились, что работаем на благо страны.

Наши рабочие были настоящими специалистами. Вот сейчас во многих сферах применяется этот термин «специалист», даже в колл-центрах, где работают люди только со школьным образованием. Мне кажется, что это несправедливо – какие же они «специалисты»? Хотя каждая эпоха переписывает свои понятия.

А ещё у завода была своя турбаза «Восход», она находилась в Рамони. Там можно было отдохнуть за «копейки» - большую часть оплачивал профсоюз, а меньшую – сотрудники и их семьи. На турбазе было добротное бесплатное питание. Там же выступал музыкальный ансамбль нашего завода. Показывали кино, можно было покататься на лодках и катамаранах. Жили в домиках и палатках. На территории завода был тренажерный зал, но предприятие своим сотрудникам даже оплачивало занятия в других спортзалах.

Кадрами дорожили

- Расскажите подробнее, как платили вашим «стахановцам»?

- Таких людей много было, и их труд ценился. Например, сверловщик Валентин Тарасов колол квадратные дырки и получал в месяц по 500 рублей. Для сравнения: зарплата директора была 700-800 рублей, сменный мастер зарабатывал по 200 рублей с премией, начальник участка – 250, начальник цеха – 300-400 в зависимости от объёма и сложности заказов. Начальникам отделов платили по 500-600 рублей. Вот поэтому токари-универсалы могли и хотели работать по-стахановски, перевыполняя любые нормативы. Эти люди буквально жили на работе, трудясь по полторы-две смены. Они были профессионалами, их золотые руки ценились и руководство завода ими дорожило.

- Кроме возможности заработать сверх нормы, их ещё как-то стимулировали?

- До 1989 года ценные кадры имели возможность встать в очередь на квартиру и получить её лет через 10-15. Чтобы обладать такой возможностью, нужно было зарекомендовать себя надёжным перспективным работником. Для этого человек работал несколько лет. Например, чтобы замотивировать молодого фрезеровщика, ему сначала давали комнату в общежитии. Со временем парень обзаводился семьёй и детьми, и ему уже могли расширить жилплощадь. Людей ценили, уважали и старались удержать.

- А общественные мероприятия? Например, на городские праздничные демонстрации люди шли добровольно или из-под палки?

- Да вы что! Все участвовали исключительно добровольно! Вот сейчас говорят «ходили и тупо орали». Это говорит молодняк, который даже не видел этих демонстраций вживую и не знает, что это такое. Были живые оркестры, танцевали девушки. Это был повод для неформального общения. Там стирались грани между начальниками и подчинёнными. Да, бывало выпивали перед демонстрациями – иногда во дворах, а то и в цехах. Также случалось, что некоторые товарищи, не рассчитав силы, перебирали и их вели под руки, а они только переставляли ноги. Но всё всегда проходило весело, и люди шли с удовольствием.

Крах и гибель

- Как завод стал разваливаться, помните?

- В эпоху Союза заготовок и сырья в цехах было много – они валялись почти по всем углам. Можно было найти и тут же выточить любую деталь. Но ближе к 90-м заготовок становилось всё меньше. В итоге, когда обращался к токарю с просьбой что-то выточить, часто возникал вопрос, а из чего? Всё подгребли – что-то ушло «налево», что-то забрали кооперативщики.

До 90-х заказы принимали исключительно через заводскую кассу. В основном летели поршни и поршневые кольца. Потом заказчики старались работать уже напрямую с токарями в обход руководства – так было дешевле, а завод терпел убытки.

Когда Михаил Горбачёв приступил к своим рыночным реформам, наш завод стал получать меньше заказов, начались длительные задержки зарплат, помещения стали сдавать в аренду. Вместо зарплаты пообещали выдавать акции завода: «Мол, будете собственниками предприятия – это перспектива!» Но даже обещанных акций многие рабочие не увидели.

Для сравнения: когда я только пришёл на завод Калинина, в моей смене на одном участке работало порядка 40-50 человек, при том, что сам завод тогда работал в две смены. Во вторую смену выходило примерно 25 человек. В 1992 году в нашем цеху в дневную смену оставалось только 10 человек, а в ночную выходил в лучшем случае один. Единственным местом на заводе, где зарплату не задерживали, была охрана. Туда я и перешёл в 1992 году, потому что видел, как всё разваливалось. А когда даже у охраны начались перебои с зарплатой, я с завода совсем уволился.

Справка

Завод им. Калинина заработал 28 марта 1899 года как «Товарищество механического и чугунолитейного завода К. А. Веретенников и К0». Предприятие занималось чугунным литьём, ремонтом ДВС, паровых котлов, локомобилей. В 1918 году организация получила название «Товарищество на паях», которым руководил фабрично-заводской комитет. Несколько раз завод был переименован и в начале 1930 года стал носить имя «всероссийского старосты» Михаила Калинина. Здесь производили пневматические молоты и прессы, выпускали запчасти для техники, занимались металлообработкой. В 90-е годы большинство крупных предприятий Воронежа начали разоряться, та же участь постепенно постигла и завод им. Калинина. Сейчас предприятие не работает, оно обанкрочено, его площади сдаются в аренду как складские помещения, магазины, офисы и прочее. Заметим, что барельеф профиля Калинина до сих пор «украшает» ворота бывшего флагмана коммунистического труда.

Досье

Валерий Сергеевич Никитенко родился в Воронеже 10 марта1954 года. После окончания школы №58 (современная гимназия им. Басова – Ред.) поступил в Воронежский политехнический институт. Работал на станкостроительном заводе и заводе им. Калинина, позже – на местном телеканале и в цирке.