Увязли в импорте. Почему о продовольственной безопасности говорить рано?

Сельское хозяйство – стратегическая отрасль: никакое чудо-оружие не спасёт страну, которая не в силах себя прокормить. Сегодня полки магазинов ломятся от отечественной продукции, но без импорта семян они быстро опустеют. О том, почему мы так и не добились продовольственной безопасности, рассказал профессор Воронежского агроуниверситета Владимир Шевченко.

Спасают морозы?

Юрий Голубь, «АиФ-Воронеж»: Владимир Ефимович, сегодня сельское хозяйство стало витриной достижений: рекордные урожаи, огромные животноводческие комплексы… Вот только люди продолжают уезжать из села.

Владимир Шевченко: Олигархи высасывают деревню. Да, они подняли урожайность, у них неплохие технологии. Но мы же уничтожили крестьянина: 30 тысяч деревень исчезли. А ведь без села России не выжить. Вся прибыль вывозится в офшоры, а не вкладывается в сельскую местность. Есть крупнейшие агрохолдинги, которые вряд ли переживут ближайший год, – настолько они закредитованы. Владельцам ничего – они уедут на Запад и будут неплохо себя чувствовать. А мы с чем останемся?

– Запад грозит России новыми санкциями, а ведь мы по-прежнему зависим от импортных семян, техники, средств защиты растений. Что будет, если перекроют поставки?

Статья по теме

Что спасло урожай? Засуха едва не убила озимые в Воронежской области

– Санкции были и раньше. Например, в советское время приборы для вновь созданного селекционного центра в Каменной степи мы покупали через Ирландию. Но сегодня достаточно лишить нас семян и инкубаторного яйца. Только на семена мы тратим 24 млрд рублей в год. И самое катастрофическое положение – с сахарной свёклой, которая на 99,8% выращивается из импортных семян. Немного меньше зависимость по подсолнечнику – 50–70%, столько же по кукурузе.

Министерство сельского хозяйства докладывает президенту и премьер-министру, что ситуация с озимыми – пшеницей, ячменём и тритикале (гибрид ржи и пшеницы – ред.) – лучше. Но как можно так подставлять руководителей государства! Ведь всё дело лишь в том, что мы просто не можем взять озимые из Германии или США – там нельзя создать морозо- и зимостойкие сорта. Даже краснодарским озимым у нас в Воронежской области холодно. Они в первую очередь погибают от морозов или засухи, а наши «аборигены» выживают.

«Молочка» – рекордсмен по подделкам. Как фальсифицируют продукты питания Подробнее

Помидоры из воздуха

– О возрождении селекции и семеноводства говорят на высшем уровне. Возможно ли исправить ситуацию?

– Средний возраст селекционера – уже за 70. Молодёжи нет по одной простой причине: зарплата – 30 тысяч рублей. Как кормить семью? Люди не идут в аспирантуру, смены нет. База разрушена. Работая директором НИИ им. Докучаева, я построил 146 квартир и мог приглашать молодых специалистов. Сегодня в расходах института даже нет строки «строймонтаж». Где будет жить молодой учёный? Разобьёт палатку в поле? Сейчас уже нет таких патриотов.

Сегодня предлагают развивать селекцию бизнесу. Это абсурд. «Сингента» (швейцарская компания, один из лидеров в области средств защиты растений и семеноводстве – ред.) в день тратит пять млн долларов на селекционный процесс. Селекцентр в Каменной степи – это восемь лабораторий – озимая пшеница, озимая рожь, ячмень, кукуруза и т. д. Это как КБ генерального конструктора! Вместе с селекционером должны работать иммунолог, изучающий болезни, физиолог, исследующий фотосинтез, и другие специалисты. Необходим фитотрон – специальное сооружение, в котором создаётся искусственный климат. Зимой – температура и освещение июньского дня. Это даёт возможность сделать трёхлетнюю работу за один год. В НИИ им. Докучаева и НИИ им. Мазлумова это оборудование когда-то было, но теперь разрушено. Сегодня фитотрон стоит два миллиарда рублей, а бюджет НИИ им. Докучаева – около 50 млн в год.

– Ничего себе. А вообще у кого-нибудь в стране осталось такое оборудование?

– Теплится жизнь в Краснодаре. Но, по докучаевской доктрине, сельское хозяйство должно вестись зонально. Возьмём Воронежскую область. В Рамони за год выпадает 550 мм осадков, а в Калаче – 350. Влага – главный лимитирующий фактор в нашей зоне рискованного земледелия. У нас 12 почвенных провинций, и каждая требует особого подхода. Пахать нужно щадяще. Ведь это агрессия, сама природа не пашет. Сверху – аэробы, микрофлора, которой нужен для жизни кислород. Ниже – анаэробы, которые обходятся без воздуха. Они взаимодействуют, создают гумус. Переворачивается пласт – и те, и другие умирают.

Когда я начинал работать в Каменной степи, на гектаре обыкновенного чернозёма было 25–26 тонн биоты, в том числе 600–700 кг червей. А ведь ещё Дарвин в «Происхождении видов» говорил о космической роли дождевого червя, который всё пропускает через себя, дренирует почву. Помню, как в детстве за плугом шла стая грачей. Сейчас такую картину вы не увидите – червей нет. Мы всё убили гербицидами: и вредные, и полезные организмы. И без удобрений теперь ничего не получим. Да, рекордный урожай. Но какой ценой? Ведь урожай можно вырастить вообще без почвы. Я видел в Голландии четырёхметровый куст с гроздьями помидоров – в корневую систему впрыскивалась влага с питательными веществами.

Как «прижать» цены? Воронежским хлебопёкам обещают господдержку Подробнее

На голодной планете

– Так, может быть, это и есть сельское хозяйство будущего?

– Но сколько будет стоить такое продовольствие? На земле живут 8 млрд людей. А нормально питается только один миллиард. Недоедают два-три. Один – голодает. Мы с вами разговариваем около часа: за это время от голода умерли несколько десятков тысяч человек, 30% из них – дети. Ежегодно население планеты прирастает на 90 млн человек, и каждому в день нужно хотя бы 2,5 тысяч калорий. На создание одной пищевой калории сегодня требуется 8–12 килокалорий из невозобновляемых источников – нефти, газа, угля. Откуда столько взять?

Американцы на своё благосостояние тратят 60% всех ресурсов, потребляемых человечеством. Если вся планета хотя бы год будет так же питаться, мы сами себя съедим. Это тупик. Нет чистого воздуха, чистой воды и почвы. Откуда же будут здоровые дети? Поэтому и заговорили об экологическом земледелии без пестицидов и удобрений. Но ведь тогда и урожаев таких не будет. И уже скоро начнутся войны не за нефть и газ, а за воду.

– В таком жестоком мире стране просто необходима продовольственная безопасность. Так будут у нас свои семена или нет?

– Из правительства уже начали поступать распоряжения. Но внизу приписка: «За счёт утверждённого бюджетирования». Дополнительного финансирования не дают. Но так не бывает. На каждый селекцентр на первых порах нужно хотя бы 100–200 млн рублей, чтобы запустить технику, купить новое оборудование. Какой бизнес это осилит?