Здание Театра кукол «Шут» - безусловно, одно из самых красивых не только в Воронеже, но и, пожалуй, в стране. Кажется, что это удивительное сказочное строение возведено по взмаху волшебной палочки, но нет: над ним трудился большой творческий коллектив под руководством архитектора Николая Топоева.
Позже создателям здания театра была присуждена Государственная премия РСФСР имени Н. К. Крупской. В число лауреатов вошёл и архитектор Валентин Флоров. Накануне своего юбилея, который отмечается 19 июня, Валентин Глебович рассказал о своей работе корреспонденту «АиФ-Воронеж».
В сжатые сроки
- Валентин Глебович, расскажите, как создавался театр кукол? Это был конкурс проектов?
- Разговоры о строительстве театра кукол в Воронеже начались в конце 70-х годов, ближе к 1983 году оформилось техническое задание, конкурс был организован институтом Воронежгражданпроект. По результатам выбрали работы двух групп архитекторов – Гилёва, Смирнова и Фролова, и второй – Топоева, у которого была намечена складчатая крыша. Впоследствии был сделан единый эскизный проект театра, к нему сразу подключили скульпторов Эльзу Пак и Ивана Дикунова, художника по стеклу Людмилу Никитину, керамистов Владимира Меринова, Николая и Зою Суварковых, художника-дизайнера Владимира Клепинина, художников по текстилю чету Головко (Санкт- Петербург), которые занялись наружным и внутренним художественным оформлением. Проектирование и строительство проходило в сжатые сроки – в течение трёх лет.
Так как надо было сделать театр для детей, все пошли навстречу и согласовали неординарную форму. Заказ выполняли разные заводы. Мы, архитекторы, ездили на авторский надзор вплоть до домиков для птичек на третьем этаже, где был придуман зимний сад. Кстати, исполнить его смогла только группа озеленителей из Риги, которые прилетали сюда на самолёте. Они сделали искусственную зелень, которую не отличить от настоящей. Сейчас этим никого не удивишь, а тогда это была новинка.
При этом строители всё время требовали упростить проект, заменить материалы. Не будь куратором Владимир Петрович Анищев (первый секретарь Воронежского горкома КПСС с 1979 по 1985 гг. – Ред.), такого качества не удалось бы достичь. На планёрке он подозвал нас, показал всем строителям и сказал: «Все вопросы решаете вот с ними, Фроловым и Топоевым, они архитекторы».
«С кровлей намучились»
- Можете сказать, что было самым сложным?
- Всё было интересным и одновременно сложным. Например, долго не могли рассчитать сладчатую крышу, было много огрехов в конструкторской части. Но в конце концов конструктор Станислав Пучков в течение четырёх суток дома нарисовал проект и отдал конструкторам для доработки. В итоге из 20 листов формата А4 получилось 200 огромных рабочих листов с детализацией.
Вообще, художник больше творец, чем архитектор или конструктор, так как меньше всего связан со всеми ограничениями, СНИПами. Иногда, конечно, бывает сложно даже в простом найти нужную лазейку, чтобы было и красиво, и правильно.
Раньше на месте театра находилось здание комитета профсоюзов, оно частично включало в себя постройку старой дореволюционной мужской гимназии и двух жилых домов. В результате проекта всё это объединили, жильцов выселили, провели перепланировку. Укрепили стены, углубили и долили фундамент. Технически это было очень сложно. Денег не хватало, нам говорили – распределите финансы, но всем заплатите. Только благодаря власти всё решилось. И проект получился таким, как было задумано – отступления от первоначального замысла были совсем незначительными.
- А как прошло открытие театра?
- В конце 70-х годов в Воронеж приезжал известный режиссёр театра кукол Сергей Образцов, и в разговоре с главой администрации области он посетовал, что наш детский театр ютился в необустроенных помещениях кинотеатра «Юность». Наверное, Анищев получил сигнал строить новый театр свыше. Был и определённый заказ в обществе.
Открытие театра кукол состоялось осенью 1986 года с участием большого количества детей, которых привезли на автобусах. В торжественный момент включили часы с фигурками, они выехали, но обратно заехать не смогли. Все замерли, потом заплакали дети, и их тут же отвели на спектакль. Получилось такое скомканное драматическое событие. Потом было официальное открытие в зале, где поздравляли всю творческую команду.
- А как вы можете оценить недавнюю реконструкцию театра? Со здания снимали натуральный камень и лепнину, чтобы заменить на керамогранит. Известно, что вы писали письмо губернатору с просьбой проконтролировать процесс…
- К счастью, я вовремя про это узнал. Удалось добиться того, что натуральный камень, хоть и немного другой, но остался. Строители оправдывались: «Вы неправильно поняли: мы не хотели заменять на керамогранит, а только в смете его посчитали». Дело в том, что схема крепления камня и керамогранита другая - камень в два тяжелее, соответственно, и прищепки для него нужны иные. Поменять облицовку на камень потом бы не удалось.
При реконструкции кровлю сделали под медь, получилось неплохо. Изначально при проектировании театра мы хотели её сделать медной, но идею отвергли, поскольку выходило очень дорого. Изготовили кровлю из кровельного железа. Взяли толстое, но кровельщики не смогли сделать из него двойной фальц – дважды завернуть гребешки. Они сделали один, и все осадки потом оказывались на третьем этаже. Анищев как авиастроитель предложил заделать все швы специальной мастикой, которой герметизируют иллюминаторы в самолётах. В общем, с кровлей театр намучился.
Типовая эстетика
- Вы – автор проекта детского сада по ул. Кости Стрелюка (1980), комплекса служебно-технических зданий Федеральной службы безопасности (ФСБ) (1986) по ул. Карла Маркса, проекта микрорайона в г. Острогожске (1988), клуба и плавательного бассейна в пос. Хреновое Бобровского района (1993). Какими своими работами вы гордитесь больше всего?
- Такого проекта, как театр кукол, больше у меня не было, хотя работы попадались интересные, в том числе жилые здания. На ул. Дарвина, например, был треугольный участок. Пришлось и здание проектировать треугольное, чтобы больше квартир вышло. Детский сад проектировал в форме прямоугольника. Чтобы оживить, «вытаскивали» лестницы, добавляли бассейн, лестницу украшали художественной ковкой. В последние годы много сил уходило на придумывание проектов, но не всегда к ним прислушивались. И зачастую упрощали проект, говорили, что доделают позже, так как пока денег нет. В итоге так и оставляли. А хочется, чтобы было красивее.
- Как бы вы охарактеризовали застройку исторической части Воронежа. Можно ли утверждать, что город потерял своё лицо?
- Да, многое из того, что можно было сохранить, утрачено. И эти ошибки всем очевидны. Тот же «Мариотт» на исторической улице или высокий дом на Сакко и Ванцетти, который будто вырвали из золотых песков Болгарии и перенесли к нам. Считаю, что так нельзя было делать, но так как сделали, значит, можно.
Мне нравится проспект Революции, там много исторических зданий. Отмечу лаконичное здание Александра Мирошниченко «Чёрный куб», что рядом с Почтамтом. И его же комплекс зданий в Берёзовой роще. Раньше архитекторы старались выделиться в декоре, играли на деталях. Сейчас архитекторам подвластны большие объёмы, но они обычно используют типовые наработки, которые составляют по-разному. Из современных зданий мне трудно выделить что-то уникальное, наверное, потому что я воронежец в четвёртом поколении.
- Как вы считаете, сложилась ли в воронежской архитектуре своя местная стилистика?
- Воронеж город эклектичный. Улица Мира, часть улицы Депутатской выдержаны в стилистике... А так – всё достаточно хаотично. С 90-х годов этот вопрос вообще не ставился, каждый архитектор хотел сказать своё слово, выделиться, хотя нас всегда учили, что должны быть доминантные и рядовые строения.
Сейчас эстетическая сторона в проектировании всё больше заменяется чисто технической, чтобы максимально использовать площади. Но, я думаю, жильё должно быть разное – и малоэтажное, и многоэтажное, что отражается на стоимости квартиры. А ещё я сторонник того, чтобы центр города был насыщен деталями, скультурами, интересными объектами. Хорошо, что первые этажи жилых домов сейчас преобразовываются под бизнес: можно заглянуть в эти заведения. Наши заурядные дворы с корявыми гаражами тоже нужно переводить в общественные пространства, чтобы можно было войти в арку, а там – ресторан, скульптура, фонтан, бассейн…
- В своё время вы выбрали для себя стать архитектором. Можете рассказать – как это было, и вспомнить самых главных своих учителей?
- Я ходил в изостудию, учился во второй школе ЮВЖД – это очень старое и красивое здание, которое производило на меня определённое впечатление. Корпус СХИ с его этажами метров по шесть и выставочными залами, которое проектировал архитектор Адам Дитрих, тоже сыграл роль в выборе профессии. Художественную часть у нас вели замечательные педагоги Ксения Успенская и Василий Криворучко – таскали по пленэрам и умели учить. Преподавал архитектуру Николай Гуненков и Станислав Гилёв. Студенческие годы дали мне хорошую путёвку в жизнь.
