В 1960-е годы XX века космонавтов по имени и в лицо знала вся страна. Но тех, кто первыми надевал скафандр и испытывал космические нагрузки, помнят только сослуживцы. Задачей испытателей – а в их роли часто выступали простые солдаты-срочники – было проверить возможности своего молодого организма, нащупать границы физиологии и воли человека. По слухам, многие теряли здоровье.
Но воронежец Валентин Труфанов на самочувствие не жалуется, хотя совсем недавно отметил 80-летний юбилей. В преддверии Дня космонавтики, который отмечается 12 апреля, он рассказал «АиФ-Воронеж» об удивительных экспериментах.
«Толком ничего не понимали»
В испытательный отряд при Государственном научно-исследовательском институте авиационной и космической медицины Валентин Александрович попал в 1962-м, на втором году службы в армии.
«Встретили на вокзале в Москве, привезли в часть, отправили с сопровождающим в баню на Красной Пресне, - вспоминает пенсионер. – В подразделении нас было всего 50. Около месяца я проходил обследование в госпитале в Сокольниках, в котором лежали космонавты и лётчики первого класса. Между собой они нас звали «кроликами» - знали, что будет дальше. Мы же толком ничего не понимали. И вот мне дали заключение; пригоден».
Атмосфера в части мало напоминала привычную службу. Ни оружия, ни нарядов, ни охраны. Даже отбоя не было – просто рабочий день, который заканчивался в пять вечера. Куда хочешь, туда и иди – у каждого в шкафу висел гражданский костюм. В столовой по меню выбирали блюда для завтрашнего обеда. Сам институт помещался в особнячке за академией Жуковского на Ленинградском проспекте. На месяц вывешивался график, где напротив фамилий стояли номера исследовательских тем. Перед началом серии экспериментов – медобследование и сдача анализов. Каждый раз, коротко посветив в суть программы, у испытателя интересовались: «Как самочувствие? Как настроение? Готов ли участвовать?»
«Показалось, я на мгновение потерял сознание. Шипение и туман вокруг. Непривычное напряжение. Со мной говорят без остановки, чтобы понять моё состояние. Выдержал не больше десяти минут».
Крутое пике
Первой темой Валентина Труфанова стала вибрация. Обычное, ничем не примечательное кресло – садишься и дрожишь вместе с ним 20 минут. При этом давались разные задания – например, отсчитать 20 секунд: проверяли – не теряет ли человек в таких условиях чувство времени. 20 минут отдыха и снова – трястись, а в промежутке между заходами – настой женьшеня, чтобы восстановить силы. И так два часа. В конце месяца за этот эксперимент заплатили – так же, как и за все последующие.
В другой раз пришлось испытывать на себе невесомость. Несколько участников эксперимента взлетали на Ту-104, который с высоты в 10-11 километров срывался на 35-40 секунд в крутое пике – управляемое падение. Всё это время солдаты летали по салону. Три-четыре горки – в сторону Рязани, три-четыре горки – обратно до Москвы.
Здоровье было отличное – иначе бы для такой работы не выбрали – и всё это солдат перенёс достаточно легко. Дальше было труднее и интереснее одновременно. Особенно запомнилась центрифуга. Её раскручивали до шести-восьми g – собственный вес испытателя увеличивался в шесть-восемь раз. Условия создавались максимально реальные: солдата в герметичном высотном костюме вращали под углом, приближенном к углу взлёта самолёта или ракеты. На протяжении всего эксперимента сотрудники института были на связи: «Как себя чувствуешь? Может быть, добавим нагрузку? Терпеть сможешь?» Если человеку становилось плохо, всё заканчивалось.
Но самым сложным испытанием была высотная камера. Готовили к нему тщательно – проверяли кровь и давление, не один раз делали кардиограмму. В этом эксперименте полностью имитировались условия высоты в 35 километров – при том, что самолёты тогда ещё не поднимались выше 20 километров. Из барокамеры откачивали воздух и создавали необходимое давление. При этом было очень холодно – как и положено на большой высоте: под костюм надевали тёплые вещи.
Наблюдать за экспериментом собрались около десятка офицеров в высоких званиях.
«Сижу под стеклянным колпаком, напоминающим кабину истребителя, - рассказывает Валентин Труфанов. – Меня сначала «поднимают» на четыре тысячи километров и включают давление в костюме: «Удобно ли? Нет ли складок? Ничего не жмёт? А ну ка, пошевелись». «Поднимают» на девять тысяч километров: «Нормально?» - «Нормально!» Раз – мощный хлопок! И уже – на 35 тысячах. Мне показалось, что я на мгновение потерял сознание. Шипение и туман вокруг. Непривычное напряжение. Со мной говорят без остановки – понимаю: чтобы я не потерялся, чтобы понять моё состояние. Выдержал не больше десяти минут. Холодно, начал замерзать».
После отвезли в столовую и казарму на машине – не на автобусе. Вместе с врачом, который проверял состояние. К счастью, никаких проблем со здоровьем – ни сразу, ни через годы – эксперимент не вызвал.
«Мы это делали для Родины»
В основном благополучно переносили эксперименты и сослуживцы. Единственный пострадавший заработал смещение позвонков после катапульты: испытателей, как лётчиков, выстреливали из «кабины» и даже обдували потоком воздуха. Получившего травму солдата начали лечить, а остальные даже попытались поднять шум – обратились к куратору, полковнику Терентьеву.
«Он был нам, как отец, - продолжает Валентин Александрович. – Приходил, разговаривал с нами. «Ребята, это же будущее! Вы будете техниками на межпланетных станциях!» Тогда же был патриотизм. Мы это делали для Родины, чтобы опередить американцев».
После этого Валентина Труфанова решили поместить в сурдокамеру. Человеку трудно представить, что такое абсолютная тишина: ни единого звука, ни малейшего колебания. Но именно такие условия создавались в обшитой чёрной тканью ёмкости на пружинах. Испытателя предупредили о том, что будут резкие звуки и вспышки света – но, когда и где именно, неизвестно. Звонок звенел то из одного угла, то из другого, то здесь, то там загорались лампочки.
«Ничего особенного, но настораживаешься. Как будто идёшь ночью по комнате, и вдруг пол заскрипит», - передаёт впечатления участник эксперимента.
После абсолютной тишины предстояло узнать, что такое абсолютный покой – гиподинамия: нужно было пролежать двое суток в одной позе. Кресло подгоняли персонально, как для космонавта, по гипсовому слепку – под все особенности тела. Сидеть очень приятно, но чуть повернулся – сразу становится неудобно.
Учёные искали оптимальную позу – так, чтобы человеку было комфортно, но при этом он занимал, как можно меньше места, экономил пространство. Перед экспериментом – как и после него – измерили чистый вес на весах в бассейне с водой. Уложили, поставили датчики, под ноги – резиновые подушки. Так и прошли двое суток – персонал дежурил непрерывно, по сменам. Солдата регулярно кормили с ложечки. Удалось и поспать.
«Но было очень тяжело, - делится наш герой. – После всего я не мог самостоятельно ни встать, ни сесть. Меня подняли, потом опустили – из такого состояния я выходил несколько часов».
А вскоре предстояло испытать противоположное – участвовать в имитации суточного боевого дежурства на аэродроме. Бывают ситуации, когда лётчики должны находиться в постоянной готовности – приказ о вылете может поступить в любую секунду. Режим был такой: два часа – предстартовое дежурство, потом – «полёт». Надеваешь костюм и шлем, заходишь в камеру и 45 минут находишься в условиях высоты. Но не просто находишься, а решаешь задачи. На табло разбросаны цифры. «Красное – 1. Чёрное – 25. Красное – 23. Чёрное – 22», - повторяет голос в наушниках, и «пилот» должен указать правильную точку.
Встретить бы сослуживцев!
Каждого испытателя предупреждали, что с ним собираются делать. Но, какие это вызовет ощущения, он, разумеется, не представлял. Сотрудники института всё понимали лучше, ведь они уже проводили подобные эксперименты на животных – собаках, обезьянах. У пенсионера до сих пор хранится книга с автографом психолога Марии Герд, которая готовила к полёту легендарных Белку и Стрелку. Некоторые испытатели оставались на сверхсрочную службу, некоторые – даже получали ордена.
Космические приключения продлились год – Валентин Труфанов отправился дослуживать в Молдавию, а потом вернулся в родной Воронеж, устроился в спортивную школу тренером по гребле и подготовил 12 мастеров спорта, которые успешно представляли на соревнованиях город и страну.
«Хочется, чтобы отозвались сослуживцы. Может быть, получится встретиться и проехать по местам Москвы, где мы пережили столько интересного», - надеется испытатель.
«Тащили трупы волоком». Жизнь в концлагере глазами узницы из Воронежа 
«16 раз за сутки». Космонавт – о том, как празднуют Новый год на МКС