Сегодня одна новость страшнее другой: то неизвестные стоки уничтожили всё живое в любимой с детства реке, то выбросы с ближайшего предприятия угрожают тяжелыми заболеваниями, то лес, в котором было так здорово гулять, превращается в каменные джунгли.
О том, что необходимо делать, чтобы наши города и сёла больше подходили для жизни, в День экологических знаний, 15 апреля, «АиФ-Воронеж» рассказала член совета Центра экологической политики Анна Воронина.
Кому нужны такие проверки?
Юрий Голубь, «АиФ-Воронеж»: С начала года мы слышим, что Усманка убита стоками тепличного хозяйства из Липецкой области, концентрация опасных веществ повышена в десятки раз. А теперь говорят, что состояние воронежского участка реки удовлетворительное. Такое вообще возможно?
Анна Воронина: На мой взгляд, ситуация остаётся неопределённой. На самом деле по весне показатели качества воды всегда лучше из-за половодья. Реальную картину мы увидеть не можем. Ущерба не могло не быть. Общественность не привлекали, у неё нет фактической информации.
– Можно будет купаться?
– Остро стоит не санитарно-эпидемиологический вопрос – купаться, скорее всего, можно. Но нанесён ущерб экосреде. Неизвестно и состояние подземных вод – нужны исследования.
– А насколько уникальна ситуация? Ведь подобные предприятия есть и в Воронежской области.
– К сожалению, не уникальна. И у нас в регионе не сложилась практика привлечения нарушителя к ответственности, возмещения и ликвидации ущерба. Постоянно происходят выбросы с сахарных заводов и производств солода. Я сама в своё время присутствовала на заморе рыбы в Елань-Колено. По лабораторным замерам количество кислорода в реке равнялось нулю. Но последствий для нарушителя не было. Заключая договор о водопользовании, организации формируют план природоохранных мероприятий. Но этот план никогда и никем не исполняется. А при проверках на нарушения закрывают глаза.
– Иногда мы видим реакцию Росприроднадзора. Например, он оштрафовал «Левобережные очистные сооружения» за стоки в Воронежское водохранилище аж на 725 миллионов рублей. Понятно, что предприятие такие деньги никогда не заплатит. Какой смысл в подобных решениях?
– Это странный штраф, связанный со скрытой конъюнктурой. У ЛОС действительно была инвестиционная программа. Модернизацию оплатило население, и, возможно, не один раз: расходы были включены в тариф. Но она не состоялась. Для решения проблемы не нужно собирать совещания, это вопрос политической воли.
Откуда плата за вывоз воздуха?
– Примеров, когда экологические нарушения не устраняются годами, предостаточно. Почему так происходит?
– У нас слишком много государственных органов. Росприроднадзор, департамент экологии и природных ресурсов, департамент ЖКХ и энергетики – природоохранные полномочия разделены. Претензий к пуговицам, вороту и рукавам нет, а пиджак не сидит. Раньше был единый орган – Госкомэкология. Когда его разделили, правовой нигилизм стал устойчивой моделью поведения. Возьмём природоохранную сферу, лесное хозяйство, ветеринарию – везде, на мой взгляд, полный провал. Например, разделили ветслужбу – и пошёл взлёт инфекционных заболеваний: чума свиней, птичий грипп, бруцеллёз.
А твёрдые коммунальные отходы? Территориальную схему по обращению с отходами разрабатывает департамент экологии и природных ресурсов. Нормы – департамент ЖКХ и энергетики. А по факту за конечный размер тарифа никто не отвечает. Почему, например, в Подмосковье тарифы на вывоз ТКО выше, чем в Москве? Ведь полигоны ближе, есть мусоросжигающие и мусороперерабатывающие предприятия. Никто объяснить не может. Мы все платим за неоказанные услуги. Чудовищные цифры: 19 млрд рублей платы за вывоз ТКО в России вносит население, а хозяйствующие субъекты – 4 миллиарда. Как такое может быть? Ведь у нефтедобывающих, строительных, перерабатывающих и других предприятий огромные отходы.
Каких знаний не хватает?
– Как вы можете оценить недавно принятый новый генплан Воронежа?
– Оценки федеральных экспертов крайне негативны. У нас город – не для человека. И я никогда не соглашусь с тем, что в Воронеже соблюдается норматив по озеленению. Это натянутые цифры. А ведь у нас зелёные насаждения имеют особое значение. Все наши леса – защитные, поскольку территория склонна к превращению в степь и опустыниванию. Отсутствие зелени – это, во-первых, загрязнённый воздух. Во-вторых – изменение водного баланса: потребление растёт, а доступность воды снижается, вместе с водоносными горизонтами уходят и реки. В-третьих, теряется плодородие почв.
Очень странная история со строительством. Не понятно, для кого возводятся все эти дома. Да, приезжают люди с сельских территорий, население города растёт. Но всё равно количество нового жилья неизмеримо больше. У нас очень высокий удельный вес инвестиционных квартир. А ведь это, опять же, рост тарифов. Обслуживание избыточных площадей ложится на всех нас. И это сверхприбыль управляющих компаний, которые там почти ничего не должны делать. И проблема в том, что нет доступа к аналитике. Данные о количестве возводимых квадратных метров во многом недостоверны. Это пузырь, который так или иначе лопнет. Если ужесточится налогообложение недвижимости, то у нас на рынке останется огромное количество невостребованных квартир.
– Пузырь-то лопнет, а экологический вред останется…
– Не только вред, но и опасность. Пустые «человейники» – это рост преступности.
– 15 апреля – День экологических знаний. Каких именно знаний сегодня не хватает населению, чиновникам, бизнесу?
– В первую очередь – достоверной информации о состоянии окружающей среды. Например, нет учёта загрязнения атмосферного воздуха. Мы совершенно не знаем, чем дышим. Нет объективной ведомственной отчётности, нет официальной статистики. А ведь эти знания – основа для управленческих решений.
«Радует, что мы не стоим на месте». Эколог – о проблемах окружающей среды 
Сносят памятники незаконно. Воронежцев лишают объектов культурного наследия