Трудные времена показывают, кто есть кто. Таково свойство крутых виражей истории: на них отчётливо видны лучшие и худшие качества человеческой натуры. В годы Великой Отечественной войны воронежцы проявили массовый героизм, но порой подвиг соседствовал с подлостью, трусостью и изменой. Так весной 1942 года в тылу противника по вине одного человека погиб воронежский партизанский отряд. Судьба настигла предателя через много лет, когда казалось, что никто уже не доберётся до истины. Об эпизодах этой драмы рассказал историк спецслужб, полковник КГБ в отставке Анатолий Никифоров.
Из Воронежа – в тыл врага
Ещё в сентябре 1941, когда бои шли далеко от Воронежа был создан четвёртый отдел областного УНКВД, который занялся подготовкой будущих партизан - их планировалось перебрасывать в занятые противником регионы или оставлять у нас, если область будет оккупирована врагом.
В добровольцах недостатка не было. Уже к началу декабря были созданы истребительные батальоны численностью в 11 тыс. бойцов. Подготовка велась в два этапа: на первом – добровольцев учили стрельбе, на втором – сколачивали из них подразделения.
Уже к концу осени было создано 157 партизанских отрядов, насчитывавших в общей сложности 4,5 тыс. человек, и 310 диверсионных групп, в которые входили 1109 бойцов. Планировалось, что во время оккупации в каждом районе области будут действовать один-два партизанских отряда.
После подготовки партизан начали забрасывать в тыл врага. Они добывали сведения о дислокации неприятельских войск, огневых точках, минных полях, аэродромах, танкодромах, складах и базах.
Изучалось моральное состояние местного населения – разведчики выявляли как потенциальных предателей, так и тех, кто готов бороться с врагом. И, конечно, самой желанной целью было проникновение в агентурный аппарат противника и его разведшколы.
9 марта 1942 года воронежские чекисты вместе с сотрудниками разведывательного отдела Юго-Западного фронта давали последние наставления разведывательно-диверсионной группе. Бойцам предстояло десантироваться в Сумской области, где, по данным разведки, сосредотачивались войска противника. Группе должна была выводить из строя железнодорожные пути, средства связи и собирать информацию.
Партизаны сели в самолёт, спрыгнули на парашютах в положенном квадрате и сообщили по рации о благоприятном приземлении. После этого связь с группой была потеряна.
По просьбе матери
30 лет бойцы числились пропавшими без вести, но остались матери, которые продолжали помнить и ждать своих детей. В 1972 году в редакцию газеты «Коммуна» пришло письмо от Марии Петропавловой из Иванова. Женщина просила помочь выяснить судьбу сына Николая: по словам Марии Ивановны, в последнем письме он сообщал, что 9 марта 1942 года будет заброшен в тыл врага из Воронежа.
Редакция обратилась в КГБ, а чекисты направили запрос в архив министерства обороны. Там подтвердили, что группа из пяти человек под руководством старшего сержанта Николая Петропавлова действительно существовала и исчезла при выполнении задания.
Кроме того, сотрудники архива указали имена всех участников несчастливой операции. Последним в списке стоял Ефим Литвинов (имя изменено – ред.) из села Семидесятного Хохольского района.
«Я, на тот момент руководитель контрразведывательного подразделения управления КГБ, в обязанности которого входил и розыск военных преступников, сообщил об этом своему другу - журналисту и замечательному человеку Павлу Михайловичу Грабору, к сожалению, ныне уже покойному, - вспоминает Анатолий Никифоров. - Он предложил написать письма-запросы в Сумскую областную и в Конотопскую районную газеты с просьбой сообщить, нет ли у них какой-либо информации о группе Петропавлова».
Нужно сказать, что поиск пропавших без вести был одной из главных тем сотрудника «Коммуны» Павла Грабора. Сам фронтовик и инвалид войны, он работал с архивными материалами, выяснял места и обстоятельства гибели бойцов, связывался с родственниками и много сделал для того, чтобы увековечить память тех, кто отдал жизнь за Родину.
Идея обратиться к сумским журналистам оказалась очень плодотворной. Публикации в местных газетах вызвали отклик читателей. Нашлась даже женщина, которая вспомнила, как в марте 1942 к ней в дом зашёл партизан и, решив перекусить, «вытащил из своего вещмешка круг колбасы, бутылку водки и алюминиевую кружку».
Закончить трапезу не дал староста - фашистский пособник, - который приказал незваному гостю идти вместе с ним в управу.
Воспоминания очевидцев помогли установить цепь событий. Выяснилось, что Литвинов сам напросился в первую разведку, пообещав выяснить, есть ли в ближайших сёлах фашисты. Но первое, что сделал, - встретился со старостой, которому всё рассказал и предложил, не мешкая, уничтожить группу – чтобы не осталось свидетелей предательства. Вскоре все его товарищи были убиты.
В 1943, когда фронт стал двигаться на запад, предатель ушёл вместе с немцами, оказался в Германии, откуда в 1945 году вернулся в Советский Союз. Первые послевоенные годы Литвинов провёл во Львове, но, убедившись, что никто им не интересуется, вернулся в Воронеж.
Роковое интервью
«Узнать его место жительства через адресное бюро не составило никакого труда, - продолжает рассказчик. - И вот здесь Павел Михайлович допустил ошибку: без согласования с нашим управлением, как журналист решил посетить Литвинова».
Когда беседа зашла о фронтовом пути, тот закружился, как уж на сковородке, начал уходить от ответов на неудобные вопросы. Но, когда Грабор спросил о судьбе заброшенной под Сумы группы, всё-таки признал, что был участником злополучного десанта.
«По словам предателя, группу готовили наспех, поставили задачи, выдали по «кругу колбасы, бутылке водки и алюминиевой кружке» и на парашютах сбросили в какой-то район, - говорит Анатолий Кириллович. – Он будто бы ничего не знал о судьбе своих товарищей, а сам спасся потому, что отделился от группы, отправившись в разведку».
Уходя, журналист попросил Литвинова помочь выяснить судьбы остальных участников десанта.
«Дотошный вы народ, журналисты. До всего докопаетесь. Меня вот нашли. Небось и остальных будете искать», – выдохнул из себя предатель.
«Непременно будем искать и на вашу помощь надеемся, – ответил Грабор. – Вот мой телефон, если вспомните что-то, позвоните мне».
Но через три дня журналисту позвонил сын недавнего собеседника и сообщил, что тот свел счёты с жизнью. Мотивы предательства навсегда остались тайной.
Приговор городу. Кто подписал план уничтожения Воронежа?