Воронежская студентка Анастасия Берлизева вместе с командой волонтеров – частый гость онкогематологического отделения химиотерапии ВОДКБ №1. Добровольцы приходят сюда для того, чтобы поддержать ребят, попавших в трудную жизненную ситуацию. Анастасия рассказала «АиФ-Воронеж» о проекте «Служба доставки радости», волонтерстве и личных переживаниях.
«Помочь поверить»
Андрей Петрин, «АиФ-Воронеж»: Анастасия, расскажи о проекте «Служба доставки радости».
Анастасия Берлизева: Этот проект - часть благотворительного фонда «Добросвет». Мы приходим в больницу к детям, которые больны онкологией. Так как их контакты со сверстниками ограничены, мы становимся для них этими «сверстниками», общаемся и играем вместе.
- С ребятами какого возраста вы работаете?
- Со всеми. С детьми работать немного проще. Они не до конца понимают всю серьёзность ситуации, в них намного больше оптимизма. С подростками чуть сложнее, потому что часто они из-за своего максимализма неадекватно воспринимают ситуацию. Очень часто начинают думать о смерти, хотя имеют молодой здоровый организм. Да, он дал сбой, но это ещё ничего не значит. Это одна из наших задач - помочь ребенку поверить, что всё будет хорошо. Сдаваться нельзя! Статистика подтверждает это - больше 80% детей выздоравливает.
Все ребята очень классные. У них специфический черный юмор, но они очень добрые. Подростки могут шутить про себя или друг друга очень жестко, но при это в их юморе нет ничего злого. Это какая-то «добрая жесть». Часто ребята сами иронизируют над своим физическим состоянием. Это помогает им легче переносить болезнь и долгий процесс восстановления. Одна девочка сразу после выписки, лысая и ещё со шрамами, надела вечернее платье, сделала вечерний макияж и пошла гулять с друзьями во дворе. Сверстники были в шоке, но для неё это была возможность почувствовать себя человеком.
- Как ты считаешь, какова ваша роль в том, что ребята становятся такими смелыми и открытыми?
- Очень хорошо, что сейчас есть социальные сети и доступ в Интернет. Ребята там смотрят на других людей, своих сверстников, общаются с другими людьми с похожей проблемой и легче (а следовательно эффективнее) переживают как период лечения, так и восстановления. Окружающий мир принимает тебя, несмотря на то, кто ты и какой ты. Я не знаю, какова лично наша роль, но очень хорошо, что у ребят есть какой-то третий близкий человек, кроме родителей и врачей. Мы же поддерживаем ребят ещё и в различных жизненных ситуациях и помогаем справиться с проблемами.
- А можешь привести пример?
- Наш принцип - это индивидуальная работа с каждым подростком. И вот меня прикрепили к мальчику. Он привык, что за него все решают взрослые: что делать, когда есть, когда ложиться спать. Я решила ему помочь. Когда я к нему пришла, у него как раз закончилась химиотерапия. Он ещё испытывал ужасную слабость, но врачи разрешили ему вставать и восстанавливать двигательную активность. Я говорю: «Давай, прогуляемся по коридору». Он в ответ: «А ты хочешь?» Я: «Нет, а ты хочешь?» Он: «Нет». Через какое-то время он спрашивает: «А как бы сделала ты?» Я ответила: «А как бы ты сделал?» Всё! Вот этими маленьким шагами мы учились тому, что он может самостоятельно принимать решения. Прошло несколько месяцев, и мне нужно было поехать к родным в Курск на неделю. Чтобы он не скучал, я привезла ему пазл на тысячу штук, чтобы он мог собирать его как можно дольше. Пазл был очень сложный - лес, дерево, речка, и все почти одинаковое. Думала, на неделю точно хватит. Через два дня приходит фото - полностью собранный пазл. Проходит ещё пара дней, и он пишет мне: «Настя, ты не против, если я подарю пазл мальчику, который недавно попал к нам?» Вот так маленькими шагами мы пришли к полной самостоятельности.
«Не все справляются»
- Какие люди попадают в команду проекта? И как надолго задерживаются?
- Конечно, бывают моменты, когда люди уходят. Самый большой отсев происходит на тренинге и уже в больнице. Все готовы работать с идеальными детьми, но когда ты заглядываешь смерти в лицо, многим становится не по себе. И это нормально, каждый должен заниматься тем, чем ему хочется. Некоторые уходят после нескольких посещений больницы. Они понимают, что это очень энергозатратно, и не могут продолжать. Не все справляются. Но люди, которые из раза в раз остаются, - это действительно команда. Всего нас около 15. И при этом только один мальчик! Я думаю, что в плане эмоциональной безопасности мальчики слабее девочек.
- Расскажи про этого мальчика. Как он попал к вам?
- Он сам был пациентом этого стационара. Когда он выписался, твердо решил стать детским онкологом, чтобы помогать таким же ребятам. Сейчас он учится в медицинском вузе и работает волонтером в нашей команде. Я навсегда запомнила его бурную реакцию, когда он зашёл в отделение первый раз как волонтер: «Вау, как тут всё изменилось!» По его словам, сейчас в отделении намного больше красок, всё адаптировано для детей. Его прежний опыт помогает ему общаться с ребятами сейчас. Он смог разговорить даже мальчика, который никого к себе не подпускал! Саша рассказал свою историю, улыбнулся в 32 зуба, и ребенок растаял.
- Как попасть в вашу команду?
- Прямо сейчас и до конца августа идет набор волонтеров. Вся информация есть в нашей группе ВКонтакте. После подачи заявки нужно будет сдать некоторые медицинские анализы, чтобы случайно не заразить ребят ещё чем-нибудь. После этого - тренинг. И всё, ты в команде!
- Как вы привлекаете новых людей?
- Мы рассказываем о проектах, делимся своим опытом. Вообще, я считаю, что нужно привлекать людей не к конкретному проекту, а к волонтерству в целом. Это же не только помощь детям, но и сбор денег, проведение мероприятий, благотворительных ярмарок и концертов. Каждый может найти себе занятие по душе.
- Как вы работаете во время пандемии?
- К сожалению, мы не могли приходить к детям лично. Но мы поддерживали с ними связь дистанционно, общались в соцсетях, проводили онлайн-квесты. Совсем недавно нам разрешили встречаться с ребятами на улице рядом с диспансером. Вся наша команда очень рада.
«Несправедливость есть»
- Что чувствует волонтер, когда его подопечный умирает?
- У каждого свои эмоции, мысли и переживания. Это очень тяжело пережить. Это страшные истории. В отделении курс лечения проходила 17-летняя девочка. Из-за пандемии мы перестали приходить к ребятам в целях безопасности. В это время ей исполнилось 18, и её перевели во взрослое онкоотделение. И лечение продолжилось там. Но все же болезнь взяла верх. Нашей подопечной не стало. Это было очень больно. Ты помнишь девочку с горящими глазами, которая хотела учиться на менеджера, имела много спортивных достижений, а теперь её нет. В такие моменты ты чувствуешь, что несправедливость во вселенной есть. Но это жизнь.
- Как психологически справиться с такими ситуациями?
- Ещё на этапе отбора мы проходим психологический тренинг, который позволяет отсеять неподходящих людей. Также на нём мы делимся советами, что делать, если ребенка не стало, если ребенок не хочет с тобой общаться, как наладить контакт с близкими подопечного и так далее. Все аспекты нашей работы прорабатываются на этом тренинге. Он идет три полных дня. Также есть такая практика, как группы поддержки. Мы собираемся всей группой больничных волонтеров и обсуждаем то, что с нами произошло, наши эмоции и чувства. После этого становится гораздо лучше.
- У тебя есть какие-то личные лайфхаки, которые помогают в этой работе?
- Да. Очень помогает выписать все свои проблемы и терзания на чистый лист. После этого его нужно прикрепить на видное место. Пусть он висит там и напрягает. В определенный момент я срываюсь и сжигаю его. И вместе с пеплом улетают все проблемы. Ещё можно поехать в лес, найти берёзы и обниматься с ними. Это заряжает тебя энергией всего мира. Я чувствую себя обновленной после этого.
- А эти, за окном, подойдут?
- Нет! Это бездушные городские, нужны именно дикие.
«Африканских детей не бросил». Как герой «ВДудя» попал из Замбии в Воронеж 
Пришла к благотворительности после болезни. Глава фонда о борьбе с лейкозом