«Оставалось метров пятьсот до нужной площадки, когда по радиостанции мы услышали: «Борт, уходи!» Но было поздно. Удар о вершину скалы был такой силы, что снесло левую стойку шасси нашего вертолёта и пробило топливный бак. Стало ясно, что это не та площадка, куда мы ранее садились», - вспоминает свой самый сложный ночной вылет ветеран афганской войны, полковник в отставке Виктор Пикин.
Накануне Дня памяти воинов-интернационалистов, который отмечается 15 февраля, и 35-летия вывода советских войск из Афганистана, Виктор Николаевич рассказал о том, как попал на войну, побеждал врага и спасал сослуживцев.
Назначение в Туркмению
Анастасия Ходыкина, корреспондент «АиФ-Воронеж»: Виктор Николаевич, где вас застал призыв в Афганистан? Как это было?
Виктор Пикин: В 1973 году я окончил Саратовское военное авиационное училище лётчиков и получил назначение на Дальний Восток – в Благовещенск. А в сентябре 1981 года меня направили в командировку в город Мары, что на юге Туркменистана. Там воочию столкнулся с реалиями войны…. В ноябре вернулся к постоянному месту службы, но уже через 10 дней получил назначение в Марийский авиационный полк. Дали вертолёт, экипаж, и я полетел своим ходом. В конце января прибыл в Туркмению и был назначен командиром экипажа. Началась боевая работа. В основном все вылеты совершались с территорий Туркмении, Казахстана, Таджикистана...
Опыта полёта в горах – никакого. Жара до 50 градусов. С 1981 до 1989 годы несколько раз облетел всю границу СССР с Афганистаном – это тысячи километров.
- За более чем четверть века про Афганистан отснято множество фильмов. Правду ли показывает наш кинематограф, или есть моменты, с которыми вы в корне не согласны?
- В основном у афганцев было стрелковое вооружение: автоматы, винтовки «Бур» XIX века, правда, стреляли они довольно точно и очень далеко. Крупнокалиберные пулемёты «ДШК», которые мы особенно не уважали, а также зенитные установки. С 1984 года у них появилось современное вооружение – зенитные комплексы «стингер». Наши советские и российские фильмы реально показывают эти события. Конечно, и художественный вымысел есть – как без него. «Кандагар», «Афганский излом» - очень хорошие картины. А вот кино про «Рембо» – американский фарс.
Размышлять было некогда
- Я читала, вы совершили более 1500 боевых вылетов. Какой для вас был самым сложным?
- Самым сложным был вылет в горы 4 ноября 1985 года. Поступила информация о том, что на одной из высокогорных площадок тяжело ранены трое пограничников. Некогда было дозваниваться до командира полка. И я, как руководитель авиационной группы, - у меня в управлении было 14 вертолётов – на своё усмотрение принял решение лететь за ними. Дело шло к ночи, лётный состав отдыхал и готовился к очередному боевому дню. Правым лётчиком взял нештатного пилота. Дал команду начальнику штаба срочно готовить второй экипаж в качестве ведомого для сопровождения и боевого прикрытия.
Я знал эту площадку – раз 10 летал туда. Перевалив через горный хребет, с высоты 4500 метров начал снижение. На посадку шёл в глубокой ночи, ориентировался лишь по еле заметному костру, который зажгли пограничники. Решил подсветить площадку посадочными фарами. И тут же по нам открыли интенсивный огонь. Выключил фары. Оставалось метров пятьсот до предполагаемой площадки, когда мы услышали по радиостанции: «Борт, уходи!» Но было поздно. Удар о вершину скалы был такой силы, что снесло левую стойку шасси, пробило топливный бак. Стало ясно, что это не та площадка, куда я летал. Принимаю решение повторно заходить на площадку на повреждённом вертолёте.
Сел удачно. Передней стойкой удерживал вертолёт на площадке, а правое шасси висело в метре от земли. Когда шла погрузка раненых, десантники-пограничники придерживали правую стойку вертолёта. После преодоления горного хребта топлива оставалось менее 200 литров. Принял решение идти на вынужденную посадку, где находилось наше боевое подразделение. Вышел на связь с пограничниками и попросил подсветить площадку. Приземлились передней и правой стойкой, для устойчивости вертолёта пограничники натаскали булыжников. Раненых перегрузили на вертолёт-сопровождения. На нём мы прилетели в Таджикистан на аэродром «Московский пограничный отряд».
Далее командование проводило расследование моего инцидента. За несанкционированный вылет и порчу вертолёта – а его я через неделю восстановил своими силами – меня отстранили от руководства эскадрильи и полётов. Не летал полгода.
Другой случай: 25 августа 1986 года вертолётчиков вызвали на помощь десантникам, которые попали в засаду. Из крупнокалиберного пулемёта был подбит вертолёт прилетевшего на выручку старшего лейтенанта Стрельникова. Душманам легко было целиться в узкую долину с крутыми скальными обрывами, где вертолётам тяжело маневрировать. Когда я увидел, что машина Стрельникова подбита, тут же вылетел, дав задачу двум вертолётам нас прикрывать. Гром снарядов со всех вертолётов заставили врага притаиться. И нам удалось приземлиться рядом с подбитой машиной, забрать экипаж и взлететь под огнём моджахедов. За этот подвиг я был награждён орденом Красного Знамени.
- Молодёжь сегодняшняя и молодёжь 80-х – в чём разница? Что лучше, а что хуже в том и в нынешнем поколениях?
- Современная молодёжь, я думаю, не особо отличается от тогдашней. Разве что гораздо развитее из-за века компьютеризации. Специальная военная операция показывает, что современные боевые действия строятся и выполняются по иному принципу: помимо личных боевых качеств современные воины управляют абсолютно другой техникой – дронами и беспилотными летательными аппаратами. А вертолёты, а самолёты какие! Нам бы их в то время – какие бы мы дела творили! Наш Ми-8 в горах летал на высоте 3-4,5 тыс. метров над уровнем моря, один раз поднялся на высоту 5,2 тыс. метров – на границе Пакистана с Афганистаном высаживал разведгруппу. Просто хороший опыт приобрели, понимали, откуда ветер, как площадку подобрать.
С чувством гордости
- Востребованы ли сейчас ветераны боевых действий? Насколько ценен их патриотический опыт?
- Опыт ветеранов, которые были в Афганистане, востребован и сейчас, они участвуют в СВО. В окопах сидели, блиндажи знают. В 2004 году я возглавил воронежский аэроклуб в Гремячьем. Инструкторы обучали прыгать с парашютом, летать на самолёте Як-52. Это было настоящее военно-патриочески воспитание. Потом это стало почему-то не нужно.
В мае 2009 года инициативная группа ветеранов лётчиков-пограничников у музея-диорамы установила экспонат – вертолёт Ми-8. Думаю, он украсил наш город. Нигде подобного экспоната я не видел. В прошлом году мы его обновили, он заблестел. Сейчас добиваюсь, чтобы срубили клён под ним – своими кронами он стёсывает краску. Отмечу, что вертолёт установили также в честь нашего погибшего товарища, лётчика из Бугучарского района Михаила Капустина. Вначале 80-х и я летал на этом вертолёте, тогда таких машин было не более двух десятков. Он прошёл несколько капремонтов, выработал ресурс и был списан.
- Минуло 35 лет с момента вывода войск из Афганистана, поменялось ли ваше видение тех событий?
- Конечно. Основной нашей задачей была охрана государственных границ от бандформирований, которые шли из Пакистана, глубин Афганистана. Но что мы там сделали? Победили талибов? – Нет. Красиво зашли, красиво ушли – это да. Афганский народ понял, что советский народ – не угнетатель. С 1987 года президент страны просил россиян не уходить. До ввода 40-й армии это была отсталая аграрная страна. Промышленности не было, выращивали в основном хлопок. По данным на 1962 год, там было построено всего пять километров железных дорог. Более того, присутствовали общинно-родовые отношения. Советский Союз за 10 лет построил и дороги, и мосты, и аэропорты. И это хорошо, что мы ушли из Афганистана. Брать на баланс такое государство, на мой взгляд, было расточительно. Война закончилась, пришли американцы и разрушили всё, что можно.
- 15 февраля 1989 года территорию Афганистана покинули последние советские части. С какими чувствами вы встречаете очередную годовщину вывода войск из этой страны? И какие уроки нам надо учесть с учётом сегодняшней политической ситуации?
- Годовщину встречаю с чувством гордости, что интернациональный долг мы выполнили. Мы учились воевать, отражать агрессию. Теперь подтягиваем молодёжь. Сейчас идёт СВО, более 50 стран может выступить против нас. Нам остаётся разбить новых фашистов и построить новые государственные отношения на сопредельной территории.
