Сегодня, 21 марта, уже в 25-й раз отмечается Всемирный день поэзии, которая служит своеобразным мостом между странами, народами и культурами, помогая людям находить общий язык. Поэзия является ключом к разгадке самых острых и глубоких вопросов. В этот день принято вспоминать великих мастеров пера, чьи произведения стали вечными спутниками человеческой души. Также особого внимания требуют и молодые поэты. В преддверии Дня поэзии воронежский поэт Василий Нацентов в беседе с корреспондентом vrn.aif.ru рассказал о своем творчестве, выступлении в Индии, встрече с Евгением Евтушенко и современном мастере пера.
Родился и вырос в творческой среде
Юлия Францова, корреспондент «АиФ-Воронеж»: Василий, расскажите немного о себе.
Василий Нацентов: Я окончил географический факультет ВГУ, по образованию географ ландшафтовед. Мой первый диплом был посвящен птицам, которых довольно много в моих стихах. Темой второго стало взаимодействие природной среды и поэтического образа. После окончания университета работал в банке, потом заведовал отделом продаж в одном из воронежских СМИ. А с 2023 года – ведущий редактор в петербургском издательстве «Волки на парашютах».
– С чего началась ваша любовь к стихам?
– С самого детства я любил читать и довольно рано начал писать стихи. Думаю, что уже тогда я их как-то по-особенному чувствовал. Родился я в Каменной Степи. Это природный заказник на территории Воронежской области, научный центр, который был организован в конце XIX века великим почвоведом В.В. Докучаевым. В сталинское время, в 30-е годы, мои предки были вынуждены туда бежать из Москвы. Вот там я и появился на свет в такой творческой, научной среде, поэтому для меня все это было очень естественно. Когда я вырос и вышел в большой мир, то понял, что писать стихи, во-первых, занятие довольно редкое. А, во-вторых, я вдруг осознал, что люди не только не пишут стихов, оказывается, мало кто их даже читает. Я понял, что настоящая жизнь совсем другая!
– В ваших стихах часто фигурируют птицы, на какие еще темы любите писать?
– На самом деле у искусства в широком смысле всегда может быть только две темы – любовь и смерть. Как говорил Борис Пастернак: «Искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами: оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь». Птицы или природные образы – это все-таки не тема, а то, что помогает мне выйти на глобальные масштабные темы.
* * *
Влажно и тихо. Воскресная ночь тяжела:
в ней затерявшийся не возвращается больше.
Мысль ускользнувшая два переулка жила —
в третьем исчезла. Какое спокойствие, Боже!
Нет даже страха. В объёмной, как шар, темноте
память гудит глубоко и невнятно.
Так проживёшь до весны и захочешь обратно.
Где мой холодный перрон, на какой широте?
Как не взошедшее солнце — у самой земли —
будет тянуться бутон первородного мрака
к несотворённому свету, в котором могли
мы повториться на ножке лапландского мака
и зазвучать. Не померкнет со временем имя:
вправо и влево — два слога, как два маяка.
Если бы знать: эта ночь между ними мелка,
если бы верить: пространство слагается ими.
В пять начинает светать, я не знал, что так рано
в марте светает, и проступает тайком
комната, тополь в окне силуэтом тирана
в свете неоновом, невыносимом таком.
«Существенное влияние оказал Евгений Евтушенко»
– Кто ваш любимый поэт?
– Любимых поэтов или очень много, или вообще нет, потому что в каждый период жизни какой-то поэт был ближе, а какой-то дальше. Но я могу выделить несколько важных для меня имен. Из русских поэтов это Тютчев, Мандельштам, Пастернак. Из современных – Ирина Ермакова, Олег Чухонцев, Евгений Рейн, Александр Кушнер, Максим Амелин, Ольга Ермолаева (Ольга Юрьевна еще и чудесный редактор, заведующий отделом поэзии в моем любимом «Знамени»). Можно назвать много имен... Из старых мировых поэтов мне ближе всего Овидий и Данте. А, если перейти ближе к нашему времени – Элиот, Рильке...
– Есть ли поэты, которые оказали значительное влияние на ваше творчество?
– В свое время на меня существенное влияние оказал Евгений Евтушенко. Я счастлив, что когда-то, мальчишкой, несколько раз видел его. На свои дни рождения он всегда прилетал из Америки. Евтушенко не столько в поэтическом, сколько в человеческом, гражданском плане оказал на меня существенное влияние. Ну и, конечно, он прекрасный поэт. Его ранние стихи просто великолепны.
– Что еще вас интересует кроме поэзии?
– Помимо основной литературной работы я люблю фотографию. За птицами я бегал с самого детства, как и за стихами. Иногда я шучу, что именно они – моя первая любовь. Все остальное потом. Мне интересна, скажем так, натурфилософия в самом широком смысле. Это и путешествия, и какие-то дальние одиночные пешие прогулки. То есть меня привлекает природа вообще, однако это тоже нельзя назвать увлечением. Можно сказать, что это – некая другая сущность, нечто очень близкое мне.
«Долго думаешь, а потом приходит строчка и получается чудо»
– Какая атмосфера вам нужна для того, чтобы настроиться на работу?
– Безусловно, тишина. А, если мы говорим о вещах прозаических, критических (от слова критика!) и редакторских, то это просто мой любимый фамильный письменный стол XIX века, за которым я очень люблю работать. Если же говорить о стихах, то здесь все абсолютно непредсказуемо. Можно ехать в метро, идти по лесу, читать лекцию и вдруг тебе что-то приходит – тогда надо все бросить и записать эту божественную строчку, а уже потом продолжать работать. Конечно, чаще всего и стихи я пишу в тишине, сидя за своим столом. Когда в комнате или гостиничном номере находится кто-то еще помимо меня, я не могу писать, но, когда я один, может получиться чудо.
– Есть ли у вас стихи, история создания которых вам запомнилась больше всего?
– У меня есть довольно длинное стихотворение, которое я писал очень долго, и в один момент те самые строчки пришли. Это произошло, когда я летел в Екатеринбург, где с Верой Богдановой вел школу молодых писателей от журнала «Юность». Утром мы подлетали к Уралу. Вдруг вспыхнули в иллюминаторе солнечные лучи. Именно в тот момент мне пришла целая строфа из восьми строчек. И я буквально за секунду закончил стихи, которые писал долгое время. Это как раз к вопросу о том, как это происходит и как это получается: очень долго думаешь, а потом вдруг что-то приходит...
Орфей, Орфей, ветерок развей парус лиры!
Странник, розовая тучка на краю циклона,
сын Каллиопы и Аполлона, оглянись!
Тишина за тобой.
Воздух серебряно-голубой
проявляется флейтой Глюка.
Пляшут тени, блажен гавот.
Глубока разлука.
«Читатель остается важен и нужен»
– Вы выступаете перед публикой. Как часто происходят такие встречи?
– В Воронеже редко. Чаще всего в других городах. Не так давно я вернулся со Всемирной книжной ярмарки, она проходила в Индии. В течение недели в Нью-Дели я читал стихи, выступал с лекциями, участвовал в круглых столах. В последнее время благодаря Ассоциации союзов писателей и издателей Росии, Института перевода у меня было много поездок. Чаще всего я выступаю в Москве, потому что творческий круг сложился у меня именно там. Я секретарь Союза писателей Москвы, хотя большую часть времени провожу в Воронеже, иногда в Каменной Степи. Раньше, когда я учился в университете, мы с ребятами выступали часто. Здесь, в Воронеже, был круг из талантливых поэтов. Одно время все это кипело, а потом в силу самых разных причин, не будем сейчас говорить о них, выступлений в родном городе становилось все меньше и меньше. Но я рад, что есть возможность выезжать и выступать в других местах. А вообще писательство – это одинокое дело за письменным столом, но читатель несомненно остается важен и нужен.
– Много ли слушателей собралось на книжной ярмарке в Индии?
– Да, я такую книжную ярмарку не видел никогда. В Индии Россия была почетным гостем. От нашей делегации были замечательные писатели, литературоведы, критики – Алексей Варламов, Сергей Шаргунов, Евгений Водолазкин, Дмитрий Бак, Татьяна Соловьева... Это событие собрало тысячи людей из 40 стран, на нем присутствовали около двух тысяч издательств. В общем, это была очень масштабная ярмарка.
– Расскажите, как происходит процесс написания стихотворения?
– Главное, как говорил уже упомянутый Пастернак, не испортить божественную строчку, которая вдруг пришла. Можно сказать, что это задача поэта. А в остальном работа мало чем отличается от других творческих профессий. Есть два фактора – божественная строка и ремесло.
– Какое ваше стихотворение является для вас самым любимым?
– Как говорила Агния Барто – то, которое будет написано завтра.
«Современный поэт – это настоящий поэт»
– Можно ли научиться писать стихи, существует ли какая-то особая техника?
– Научиться писать стихи при должном желании и наличии хороших учителей можно. Потому что это в существенной степени – ремесло. Научиться можно, но только при условии, что есть талант, понимание и чувства. Поэзия – это выше, чем стихи. Стихи – это то, что мы видим и слышим, а поэзия – это, можно сказать, философская категория. И вот, если у человека есть все это – тогда с ним можно работать, и он может научиться писать стихи. Я и сам прошел через многие семинары. Главное, конечно, были на Липках – Форуме молодых писателей, который проводил Сергей Александрович Филатов, фактически спасший литературные журналы и всех нас, молодых писателей. Светлая ему память!
– Кто такой по вашему мнению современный поэт?
– Мне кажется, что современный поэт ничем не отличается от любого другого поэта, жившего в любое другое время. Поэт современен всегда, так же как и сама поэзия. На самом деле, если рассматривать с точки зрения языка то, конечно, могут быть какие-то уточнения. Но античные поэты, например, очень современны! Отличие настоящей поэзии в том, что она никогда не устаревает. Поэзия современна всегда. Поэтому современный поэт – это настоящий поэт.
– Чего бы вы хотели достичь в своем творчестве?
– Если мы говорим о писательской работе вообще – это одно. Ты садишься и работаешь. А стихи – это загадочно. Они могут прийти, а могут... Я всегда боюсь, что следующего стихотворения не будет, поэтому в этом смысле у меня только одна мечта – просто писать стихи всю свою жизнь и делать это как можно лучше.
