13 июня – особая дата для воронежцев. В этот день в 1942 году в разгар детского праздника, устроенного по случаю окончания учебного года, по Саду пионеров ударили сброшенные с самолёта бомбы.
Сколько тогда погибло детей? Споры об этом ведутся до сих пор. Поначалу называли цифру в 300 человек. Потом краеведы говорили о десятках погибших. Сейчас, после многочисленных уточнений, утверждают, что всего в тот день в Воронеже пострадало 247 человек, из них 103 ребёнка, погиб 41 взрослый и 30 детей. Столько жертв насчитывается по всему городу, ведь бомбы в тот день были выпущены не только по Саду Пионеров. Впрочем, это никак не умаляет разразившейся трагедии.
Невозможно забыть
Ныне несуществующий Сад пионеров располагался между проспектом Революции и улицей Театральной. В июне 1942 года Воронеж лишь периодически подвергался бомбардировкам, и в принципе считался тыловым городом. Фашисты, если бомбили, то авиазавод, вокзал да трамвайные пути, по которым, кроме пассажиров, перевозили грузы и раненых.
Трагедия случилась внезапно: 13 июня 1942 года в восьмом часу вечера на центральные кварталы города со стороны левого берега спикировал немецкий бомбардировщик и сбросил свой смертоносный груз. Одна из бомб упала на танцплощадку в Саду пионеров, где в честь окончания учебного года проходил пионерский слёт, на который съехались сотни отличников и активистов. Дети, погибшие при этой бомбежке, стали первыми жертвами войны среди мирного населения Воронежа.
«Когда произошла трагедия, мне было 13 лет, и я тоже должна была оказаться на том празднике, но меня не отпустила мама, – вспоминает Фаина Блинчевская. – Спустя много лет я разыскала в архивах информацию о тех, кто присутствовал в Саду пионеров, поговорила с ними, и из этого родилась книга. Об этой трагедии невозможно забыть. Мы будем передавать эту историю из поколения в поколение».
Говорят свидетели
Из воспоминаний Любови Степановны Крутских: «13 июня 1942 года мы, несколько домохозяек, в 19 школе готовили к открытию госпиталь: мыли, скребли, чистили. Вдруг, перед вечером, слышим грохот. Испугались, выскочили на улицу. Видим – народ уже бежит. Побежали и мы к Саду пионеров. Первый ребёнок, которого я увидела, вышел из ворот сам. Это был мальчик лет семи в матроске и коротких штанишках. Согнув ручку, он держал её у груди, как на перевязи, кость безжизненно повисла. По раздробленным пальцам текла кровь. Слабым голосом он звал: «Мама! Где моя мама?»
По Саду как ураган прошёл. Деревья скошены осколками, стволы расщеплены, ветки обломлены. И всюду – детские тела. На сирени, на деревьях повисли клочья одежды. Цветы были обрызганы кровью. На игровой площадке – лужи крови.
Ребята, которые остались в живых, оглушены взрывом. Никто не двигался, не плакал. Только спустя несколько минут началось смятение. Раздались крики раненых. Овладев собой, взялась за носилки. Сюда уже подоспели другие люди с носилками»…
Из воспоминаний Ивана Игнатьевича Калашникова, преподавателя по классу баяна в Доме пионеров. «Мы с массовиком подошли к танцплощадке. С Валей Орловым, учеником музучилища, начали настраиваться играть в два баяна… Кажется, это было часов в семь вечера. Загудел мотор самолёта. Мы сначала подумали – свой. Потом он, самолёт, взревел. И – удар. Вспыхнуло пламя, меня выбросило с площадки.
Когда опомнился, поднялся, чувствую: вроде цел, а всё как онемело, руки не двигаются. Ноги не переступают. Слышу Валя зовёт: «Иван Игнатьевич». Я его приподнял. Тут ещё удары. Позже узнал – было 3 бомбы. Первая пробила стену гостиницы «Бристоль». Вторая взорвалась возле кинобудки. Здесь воспитательницу Ольгу Николаевну убило… Третья бомба ударила в буфет. Все они были осколочные, по живой цели… Вот какое немыслимое зверство! Вижу – пионер Боря Перов сражён насмерть, Валя Бакланова держится за живот, побледневшими губами шепчет: «Больно, как мне больно». Вокалистка Женя Баранова, будто удивляясь, кричит: «Смотрите, Иван Игнатьевич, у меня нет руки». Позвала маленькая девочка. Я поднял её и понёс. Посмотрел – у неё нет ноги... Всего этого не забыть никогда».
А вот, что вспоминала Светлана Николаевна Талдыкина, тогда – перешедшая в четвёртый класс школы №5. Она выступала на празднике с танцем и задержалась, потому что маме показалось – плохо поглажены ленты в венке. «Наконец я надела венок и побежала, - рассказала она. – Прошла в ворота Сада и услышала свист и гул. Меня куда-то отбросило, я провалилась и больше ничего не помнила. Меня засыпало землёй, вытащили какие-то мужчины, спасибо им. Я пришла в себя, ран у меня не было, но ужаснуло то, что я увидела вокруг… Мёртвые мальчики и девочки, руки, ноги, красные галстуки, белые кофточки. Не знаю, откуда взялись силы, я побежала домой. Мама была в панике, собиралась идти меня разыскивать. Целый месяц после этого я не могла ходить. Только счастливая случайность – мама и мятые ленточки спасли мне жизнь».
Из воспоминаний домохозяйки Анны Ивановны Сидоровой: «Стою у колонки, воду наливаю. Слышу – взрыв! Бросила ведро, побежала к Саду пионеров, но тут же вернулась за подмогой. Убитые дети на всех аллеях Сада. Живые забились в кусты, в павильоны, с помертвевшими лицами. Возле бассейна сидела девочка, глаза у неё остановились, казалось, что она без памяти. У неё выше локтя рваная рана. Я поднесла ей нашатырный спирт. Девочка очнулась. Рядом стоял мальчик, раненый в руку, кровь так и хлестала. Я сорвала с головы платок, сделала жгут... Увидела двух девочек-подростков. Они как бежали по дорожке, взявшись за руки, так и застала их смерть. А возле – сумочка с пончиками».
А вот, что рассказал Олег Дробовской: «Моя сестра Галя была весёлой девочкой, затейницей, танцевала в ансамбле. Она повела меня с собой на праздник. После взрыва я будто куда-то провалился. Когда пришёл себя, увидел, что из левой ноги хлещет кровь. Сестра лежала совсем близко, глаза открыты. Стал звать её, чтобы скорей пойти домой. Не откликнулась. Она была мертва. Очнулся на операционном столе. Мужчина в белом халате резал ножом мои единственные праздничные штаны. Я закричал: «Доктор, что вы делаете! Мама меня заругает!» После медсестра говорила, что в ту нечеловеческую, тяжёлую для него ночь доктор в первый раз улыбнулся и сказал: «Лежи, мальчик, спокойно. Мама нас простит». Этим доктором был профессор медицинского института Викторин Иванович Бобров. Он извлёк из раны на ноге два осколка, а из кишечника – одиннадцать. Галю мама нашла в морге. Изуродованные, обезображенные до неузнаваемости трупы и останки привезли в морг медицинского института. Там тоже была душераздирающая обстановка».
И таких свидетельств в книге «Сад пионеров. Трагедия войны» – множество. Спасибо авторам за огромную проделанную работу, за воссоздание истории без прикрас, за сохранённую память.
В тему
В 1992 году, в день 50-летия трагедии, на месте Сада пионеров был открыт памятный знак в виде гранитного камня. А в октябре 2022 года здесь появилась целая скульптурная композиция из бронзы и арт-бетона, в центре её – скамейка, на которой только что играл ребёнок, и разорванное взрывом дерево. Ежегодно 13 июня у монумента проводятся памятные мероприятия. Причём место это стало знаковым – люди несли сюда цветы и игрушки после трагедии в Белгороде30 декабря 2023 года. Здесь же был организован стихийный мемориал в память о жертвах в «Крокусе».
