Примерное время чтения: 15 минут
738

ОЭЗ не спасет? Грозит ли Воронежу новая индустриализация

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 13. АиФ-Черноземье 27/03/2019

В этом году в Масловке открылась, наконец, особая экономическая зона (ОЭЗ), где можно размещать производство при минимальной налоговой нагрузке. Вот только инвестор в эпоху кризиса и санкций стал редким, как краснокнижный зверь, и на него охотятся не только в Воронеже, но и во всех регионах. При этом в последние месяцы в Воронежской области закрылось сразу несколько предприятий, а немногие сохранившиеся с советских времён заводы продолжают испытывать серьёзные трудности.

Драка за инвестора

В презентациях чиновники по традиции продолжают именовать Воронеж крупным индустриальным центром. К сожалению, на деле это давно не так. По данным Воронежстата, в 2017 году обрабатывающие производства региона выпустили продукции на 120 млрд руб., и это только 13,9% валового регионального продукта. При этом торговля давала 163 млрд руб., или 19% ВРП, а сельское хозяйство – 123 млрд руб., или 14%.

Впрочем, горожане всё понимают и без статистики, когда отправляются за покупками в торговые центры, расположившиеся в бывших заводских корпусах.

В последнее время много надежд на промышленное возрождение было связано с особой экономической зоной «Центр», созданной в январе. Разрешение президента и правительства на её открытие стало настоящим подарком и кредитом доверия – ведь ещё в 2017 году ОЭЗ были признаны неэффективным инструментом, а на их открытие накладывался мораторий.

Инвесторы, решившие построить предприятие в ОЭЗ «Центр», получат серьёзные преимущества – на несколько лет их освободят от большинства налогов и таможенных пошлин. Кроме того, готовая инфраструктура – автомобильная и железная дороги, водо-, электро- и газоснабжение и т. д. – едва ли не вдвое должна сократить сроки запуска проектов. Всего областная власть рассчитывает привлечь около 30 миллиардов рублей инвестиций и создать более 4 тысяч рабочих мест.

Впрочем, льготными условиями сегодня никого не удивишь. В прошлом году, по данным Росстата, в большинстве регионов по-прежнему сокращались инвестиции в основной капитал – продолжали сказываться санкции. Неудивительно, что за предпринимателей, желающих вложиться в производство, развернулась жёсткая конкуренция.

Так, 14 марта в Воронеже проходил российско-итальянский бизнес-форум, на котором воронежские чиновники рассказывали послу и бизнесменам с Аппенин о преимуществах региона и новой ОЭЗ. Между тем уже на следующий день тот же посол отправился в ОЭЗ «Липецк», где открыл предприятие по выпуску алюминиевых радиаторов и настенных котлов.

К слову, липецкая ОЭЗ действует уже 13 лет, сегодня в ней работают 65 резидентов. В 2017 году счётная палата признала её одной из трёх эффективных особых зон при том, что всего в России на тот момент действовало 25 ОЭЗ.

Обещать – не значит построить

Воронежской ОЭЗ свою эффективность предстоит ещё доказать. Сегодня идёт речь о шести потенциальных резидентах. Впрочем, от нас уже не раз переманивали перспективных инвесторов. Стоит вспомнить «Генборг» – завод по производству электродвигателей. Воронежская группа компаний «ЦНО-Химмаш» планировала разместить его в Борисоглебске, но в 2016 году он заработал в липецкой Усмани.

Конкурировать с липчанами планируется за счёт особой специфики – предполагается, что в ОЭЗ «Центр» придут высокотехнологичные предприятия радиоэлектронной промышленности. Так называемыми якорными инвесторами должны стать отечественные гиганты – «Роэнергоатом» и концерн «Созвездие». Предполагается, что «Созвездие» разместит в ОЭЗ производство гражданской продукции – электронных датчиков. Вот только разговоры о гражданской продукции оборонного концерна шли уже лет десять назад, но дальше, судя по всему, дело не продвинулось.

Можно вспомнить, как в прошлом году в разгар губернаторской предвыборной кампании планировалось строительство завода по сжижению газа с объёмом инвестиций в 14-15 млрд руб. и 5 тыс. рабочих мест. Сегодня разговоры поутихли. Вполне возможно, подобная судьба ждёт проекты для ОЭЗ.

Когда взлетим?

А как же себя чувствуют немногие сохранившиеся ещё с советских времён предприятия? Убыток авиазавода в 2018 году вырос почти на миллиард: с 1,72 до 2,64 млрд рублей. Увеличилась и выручка, но основная её часть пришлась на российско-украинские среднемагистральные Ан-148, производство которых теперь заморожено из-за отсутствия заказов: последний самолёт авиастроители передали военным в конце прошлого года.

Альтернативой может стать программа по выпуску лёгких транспортных самолётов Ил-112В, которые должны заменить в войсках устаревшие Ан-24 и Ан-26. Но первый полёт, намечавшийся ещё на 2017 год, до сих пор не состоялся. Опытный образец был передан на испытание только в ноябре 2018 года, но на крыло пока так и не встал. О серийном производстве говорится туманно – оно должно начаться после 2020 года.

Кстати, в прошлом году было принято решение о том, что ВАСО потеряет самостоятельность – станет филиалом «Объединённой авиастроительной корпорации».

То рейдеры, то «пираты»

Кажется, из многолетнего кризиса стал выбираться «Рудгормаш».  Этому во многом способствует уникальность завода – до сих пор он оставался едва ли не единственным производителем буровой и горно-шахтной техники в СНГ. В прошлом году предприятие выпустило продукции на 2 млрд руб., причём больше трети – на экспорт: для Навоийского горно-металлургического комбината в Узбекистане.

Впрочем, с недавних пор буровые станки и другую технику «Рудгормаша» стала активно копировать компания из братской Белоруссии – сегодня «пираты» предлагают подделки заказчикам воронежского предприятия.

«Экспертиза показала полный плагиат, – отметил президент компании «Рудгормаш» Анатолий Чекменёв. – Естественно, мы обратились в Евразийскую экономическую комиссию и суд. Угроза в том, что большинство компаний ставят во главу угла цену. Белорусы, откровенно демпингуя, выиграли в последнее время пару тендеров. Но закончилось это тем, что они сорвали сроки поставки самоходных вагонов для «Уралкалия», и вагоны пришлось делать нам за очень сжатое время».

Проблемы у завода начались ещё в середине 2000-х – «Рудгормаш» выдержал несколько попыток рейдерского захвата. Кульминацией стало уголовное дело против Анатолия Чекменёва, обвинявшегося в выводе активов. Однако суд вынес оправдательный приговор. 

До недавнего времени завод оставался одним из должников по заработной плате, но сегодня с работниками уже рассчитались. А вот государству «Рудгормаш» по-прежнему должен. В 2017 году налоговая служба из-за недоимок в 75 млн руб. подала заявление о признании банкротом одной из структур компании.

«В конце прошлого года мы согласовали с воронежским управлением условия реструктуризации, предполагалось свое­временно отчислять текущие платежи и часть задолженности, – рассказал Анатолий Чекменёв. – К сожалению, вмешалась федеральная налоговая служба, которая пытается единовременно выбить всю задолженность. Это означает остановить завод и вышвырнуть 1200 человек за ворота собирать бутылки. Сейчас вопрос решается в суде, уверен, мы справимся с этой ситуацией».

Закрыты навсегда

Между тем, пока чиновники говорят о новом промышленном рывке, уже несколько предприятий приказали долго жить. В мае прошлого года остановилось производство на стеклотарном заводе РАСКО. Работу потеряли полтысячи человек, и многим до сих пор не выплатили долги по зарплате.

4 марта закрылся старейший сахарный завод области в селе Садовом Аннинского района. Предприятие пережило революцию, войну и перестройку, но в год 185-летнего юбилея собственник – компания «Продимекс» – принял решение закрыть завод как маломощный.

В «Продимиксе» обещали трудоустроить всех бывших работников, но в итоге на Перелёшинском сахарном заводе трудятся только 29 человек из 195. Интересно, что гендиректор «УК Продимекс-Сахар» Виталий Круглик в ноябре получил от региональной власти медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени.

А 18 марта стало известно, что чиновники поставили крест на Бобровской птицефабрике: глава областного департамента предпринимательства и торговли Галина Абричкина сообщила, что предприятие закрыто навсегда. В конце прошлого года всё пернатое население птицефабрики – 1,2 млн голов – скосил птичий грипп. На предприятии работали 160 человек.

Мнения экспертов

Дмитрий Ломсадзе, директор Центра межрегиональных исследований ВГУ:

«Посол – представитель дипломатической службы, а не проводник конкретных экономических проектов. Но для итальянцев принципиальной разницы между Липецком и Воронежем нет, всё это – Россия. И в последнее время в Липецкой области появляются небольшие проекты малого и среднего бизнеса. А вот воронежский Pirelli – это серьёзный проект.

Италия как член Европейского союза поддерживает санкции против России, и на этом фоне не предполагается ждать новых масштабных инвестиционных проектов. Это политическая компонента, связанная с позицией по Украине и Крыму. Так что Воронежская область с нашей ОЭЗ попала в «идеальный шторм», и это проблема внешнего шока.

Липецкая ОЭЗ создана гораздо раньше, точка входа бизнеса была совсем другой. Но теперь политический фон изменился. Вряд ли возможна какая-то самодеятельность со стороны итальянских или других европейских инвесторов. И дело не в Воронежской области, а в нашей стране в целом.  Россия с точки зрения привлекательности прямых инвестиций выглядит очень слабо. Общая сумма инвестиций не сопоставима с каким-нибудь Гонконгом. Есть целый ряд объективных причин – например, климатическая зона и связанные с ней высокие энергозатраты. Это фундаментальная проблема.

Я думаю, что специалисты воронежского облправительства понимают проблемы и не замахиваются на серьёзные инвестпроекты. На встрече с послом в ВГУ было озвучено предложение: «Раз мы освоили выпуск колёс, так, может, и какое-нибудь авто­сборочное предприятие построим, «Жигули-2»?» К сожалению, пока это всего лишь шутка».

Евгений Гаврилов, экономист:

«Если ничего не пытаться делать, то точно ничего и не будет. Понятно, что для западных инвесторов Россия стала более рискованной, их поток будет всё меньше. Но сформировались свои крупные холдинги, за деньги которых можно и нужно бороться.

ОЭЗ точно привлекательнее для резидентов, чем просто промышленный парк, – за счёт экономии на налогах и субсидирования инвестиций. К соперничеству мы готовы. У нас много объективных преимуществ – география, качество городской среды, рынок труда города-миллионника.

Если из ухода одного инвестора делать вывод о том, что всё пропало, лучше сразу накрыться простынёй и ползти в сторону кладбища. Наверное, не для этого Гусев ходил на приём к Путину и получил экономзону в виде исключения. Чтобы подписать один контракт, надо вступить в переговоры с десятью предпринимателями. Другой вопрос – как долго будет формироваться команда, способная качественно подобрать десять кандидатов и довести хотя бы одного из них до контракта. Но невыполнимой эту задачу назвать никак нельзя.

И «Росэнергоатом», и концерн «Созвездие» очень привлекательны как якорные инвесторы. «Росэнергоатом» предъявит спрос на квалифицированный персонал – это плюс региону. Для такой консервативной структуры, как «Созвездие», переход к выпуску гражданской продукции – объективно сложная задача, не привязанная к экономической зоне. Если эти компании придут – хорошо. Не придут – ничего страшного, найдутся другие».

Михаил Кутузов, системный аналитик:

«Войну выигрывают не герои, а стратеги. Серьёзный партнёр придёт к тому, кто даст лучшую перспективу. У нас, к сожалению, привыкли думать годовым бюджетом. Другими словами: если вы вложите деньги, то вам они отобьются быстрее всего.

У нас нет серьёзной структуры, занимающейся стратегией, нет серьёзных экспертных объединений, которые способны задавать развитие регионального бренда хотя бы лет на 10. А на меньшее время в условиях кризиса вкладывать деньги непродуктивно. Если приходит инвестор и говорит, что готов вложить деньги на два-три года, значит, скорее всего, он их от кого-то прячет, а не намерен работать на серьёзную перспективу.

Стратегия развития пишется не на какое-то время, как это принято у нас, а для какого-то субъекта. Внутри стратегии лежат ресурсы, которых не найти, если стратегии не будет. Скорее всего, у Липецка такая стратегия есть, а у Воронежа нет. Воронеж вообще живёт былым величием, фетишем столицы Черноземья. Вот мы – самые большие, город-миллионщик, и этого нам достаточно. А Липецк, очевидно, работает с точки зрения: то, чего я не имею, должно у меня появиться.

Как выйти из этой ситуации? Возможно, искать серьёзного партнёра для коалиции, потому что конкурировать с соседями – самое непродуктивное занятие. Хотя в сложившейся системе политических отношений доказать, что я круче соседа – будь то губернатор или экономический блок – гораздо важнее, чем задать реальную динамику развития».

Дмитрий Нечаев, политолог:

«Где-то с 2009 года я наблюдаю жесточайшую конкуренцию между регионами за привлечение инвесторов. Как правило, у инвесторов есть выбор, они смотрят на эффективность региональной власти, отсутствие коррупционной составляющей, налоговые преференции. И понятно, что особые экономические зоны или территории опережающего социально-экономического развития – важное конкурентное преимущество.

В Воронежской области долго никто особенно не занимался ОЭЗ. Но будущее экономическое развитие зависит от привлечения инвесторов и создания производств. Без этого невозможен рост валового регионального продукта. Поэтому наша новая ОЭЗ – большое достижение.

Но она только проходит период становления, а в Липецкой области есть не только условия, но и традиции работы с теми же итальянскими инвесторами. Там существует кластер белой техники (холодильники, стиральные и посудомоечные машины, электроплиты, микроволновые печи. – Ред.), и всё это – итальянские предприятия. У итальянского бизнеса – огромное желание инвестировать в Россию и предпочтительнее в регионы, где уже реализуют свои проекты сограждане. В этом отношении мы, конечно, проигрываем.

Но я думаю, что у итальянского бизнеса есть разные проекты, и надеюсь, что в Воронежской области всё-таки появится итальянское производство – в ОЭЗ или вне её. Но региональному правительству и «Воронежской индустриальной корпорации» нужно очень постараться. Ведь другие регионы тоже не сидят сложа руки». 

В тему

Рейтинговое агентство «Эксперт РА» впервые присвоило Воронежской области высокий рейтинг кредитоспособности по национальной шкале на уровне ruАА- с прогнозом «стабильный». Позиция ruАА- отражает высокий уровень кредитоспособности, долговой устойчивости и финансовой надёжности региона.

Агентство отмечает высокую диверсификацию экономики области с упором на индустриально-аграрный сектор.  В региональной промышленности преобладают машиностроение, электроэнергетика, химическая индустрия и отрасли по переработке сельскохозяйственного сырья. Кроме того, по мнению экспертов, область отличают высокая бюджетная обеспеченность и высокий уровень показателей благосостояния. При этом уровень долговой нагрузки невысок.

Существующий с 1997 года «Эксперт РА» оценивает каждый регион в отдельности. Рейтинг считается долгосрочным и может меняться раз в 182 дня. С начала 2019 года оценку получили 23 региона (с прогнозом «стабильный»). Наивысшая – у Татарстана и Ямало-Ненецкого округа – ruAAA, затем идёт Башкирия – ruAA+. Наша область разделила четвёртое и пятое места с Краснодарским краем, у остальных регионов кредитные рейтинги оказались ниже.

На чём же основана высокая оценка Воронежской области? Объём валового регионального продукта, по оценке региона, в 2018 году увеличился на 6,1% и составил 959,6 млрд рублей. Доля налоговых и неналоговых доходов в бюджете области по итогам 2018 года достигла 77,5%. План по ним был перевыполнен на 11,7%.

Опережающий рост доходов областной казны связан с ростом НДФЛ, налога на прибыль и налога на имущество организаций. Кроме этого, на высокий рейтинг работает профицитное исполнение бюджета на протяжении последних двух лет. По итогам 2018 года отношение профицита к налоговым и неналоговым доходам составило 13,3%. Объём доходов бюджета по итогам 2018 года составил 113,1 млрд руб., объём расходов – 102,1 млрд рублей.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно



Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах