Знаменитый российский актер театра и кино, художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин второй год подряд становится участником Платоновского фестиваля искусств в Воронеже. На этот раз он привез на воронежский форум спектакль по малоизвестной пьесе Александра Островского «Шутники». Константин Райкин сыграл главного персонажа постановки – чиновника Оброшенова.
Перед показами спектакля, которые пройдут в Воронеже 22 и 23 сентября, на встрече с журналистами народный артист России рассказал, чем Островский актуален в наши дни, почему важно осовременивать классику, а также о том, как в театре переживали карантин.
Яркие высказывания Константина Райкина – в материале «АиФ-Воронеж».
Об Островском и его малоизвестной пьесе
«Это один из самых любимых авторов в нашем театре. И любимый он, прежде всего, потому, что он, с нашей точки зрения, очень попадает в современную жизнь. И дело не в том, во что одеты герои или какими реквизитами пользуются – пьют ли чай из блюдечек с самоваром, современная на них одежда или нет. Это не важные по сути вещи. А по сути Островский попадает до такой степени в современную жизнь, что остается только умело сделать, чтобы сегодняшний зритель понял, что это про него. И вообще мне кажется, что в театр люди ходят за этим, а не за какими-то музейными впечатлениями: «Вот как было в старину». Это, мне кажется, мало кого может привлечь в театральном деле. Наше дело болевое. Зритель должен про себя что-то понять, и он за этим и ходит. Хотя он, может, и не сознает этого на самом деле. И Островский в этом смысле совершенно переизбыточный. Про сегодняшнюю жизнь, про русских людей этот автор говорит невероятно точно. Поэтому для нас это уже n-й спектакль по пьесам Островского.
Почему именно это малоизвестное произведение? Мне кажется, простота – это его главное достоинство. Ведь наша жизнь на самом деле состоит из очень простых вещей при всей внешней усложненности, которую так любят иногда режиссеры или драматурги. Все сводится к очень простым вещам. В данном случае Островский этого, как раз, не стесняется. Он берет семью как некую концентрацию смысла жизни, «божественную ячейку», откуда все происходит и проявляется. Хотя там есть и другие темы – сохранения достоинства, настоящей любви. И достоинство не только «маленького человека» со смешной фамилией Оброшенов, который и «брошенный» и «обросший» одновременно. Вопрос достоинства отражен и в замечательной роли его старшей дочери».
О работе с режиссерами
«Режиссеры с нашим театром работали разные. Были очень трудные! Один Юрий Николаевич Бутусов чего стоит. Он у нас пять или шесть названий сделал и еще сделает, я думаю, потому что любит наш театр. Но любит он только тех, кто выживает. А я могу сказать, что выживает не каждый. После очередного спектакля у нас даже появились майки с надписью: «Я пережил выпуск с Юрием Бутусовым». А Марчелли (режиссер спектакля «Шутники» - ред.) – противоположный по актерским ощущениям. Он работает на положительных эмоциях. Хотя при этом всегда страшновато – ведь когда хорошо по процессу, то это совсем не обязательно означает хороший результат. Иногда бывает, что люди замечательно проводят время, а потом в результате делают полное дерьмо. Как-то замечательность и комфортность процесса совершенно не гарантирует замечательность результата. Поэтому было страшновато, во что все это выльется. Но вылилось все в итоге в большое радостное ощущение. Мы сыграли несколько премьер и очень успешно, но это осталось в прошлом. Дальше наступил огромный перерыв. И первый спектакль после этого огромного перерыва будет в Воронеже».
О карантине и «неудобствах для всех»
«Так сложилось, что мы сейчас бездомные. 30 лет мы жили в своем доме, а потом начался ремонт, и мы вынуждены скитаться по Москве. Другим театрам живется хорошо, хвастаются все время аншлагами. А нас зрители только и делают, что ищут по всему городу. «Найти любимый театр» называется эта игра. Вообще я считаю себя добрым человеком, но у меня некоторое злорадство возникло с началом карантина. Когда пандемия обрушилась на все театры, я подумал: «Ну вот теперь и вы, самые благополучные, тоже немножко пострадаете». Сложности возникли не только у нас, у всех. И как-то полегчало, если по-злобному говорить (смеется – ред.)».
Об опыте и мудрости
«Был такой замечательный писатель Пришвин, который говорил: «Я бы не хотел снова стать молодым, потому что опять пришлось бы мучаться отсутствием мастерства». Это очень честные и хорошие слова. Это причина, по которой я тоже не хотел бы стать молодым (как будто у меня есть выбор, конечно). Если еще раз все это переживать, я бы просто не выдержал. Я бы просто заболел и умер от ужаса ничего неумения. Ну и не забывайте, что у меня за фамилия и кто такой мой папа. Как только я встал на эту дорогу, меня стали сравнивать с моим великим папочкой. Я помню эти первые реакции: «Чей сын? Райкина? Боже мой!» У людей был шок, потому что я – собака другой породы совсем. Надо было об этом заранее писать в программке: «Подождите, не падайте в обморок, посмотрите все-таки». Я помню это. Мне было ужасно тяжело. Так что умение, мастерство, опыт должны приходить со временем. Но это как хорошо, так и плохо. Вот, например, студенты, с которыми я всю жизнь занимаюсь, от неумения и незнания того, что так нельзя, вдруг делают гениальные вещи, которые никогда ни одному мастеру не придут в голову. И в такие моменты я думаю: «Кому я вообще нужен со всем своим опытом?» Я не показываю, но внутри себя я «лежу на лопатках». Так что ощущение двоякое от опыта и мудрости».
О современном прочтении классики
«Я считаю, что никакой черты нет. Это выбор конкретного режиссера. И вообще никаких «нельзя» в искусстве нет. Это «нельзя» определяется самим постановщиком. И оно может не совпадать с теми «нельзя», которые есть у зрителей. И когда у зрителей неоднозначные впечатления – это прекрасно. Если же они однозначные, то что же это тогда за произведение искусство такое? Искусство всегда стремится к новому. И этот свежий взгляд зрители всегда будут воспринимать неоднозначно. Другое дело – если не понравилось, не надо звонить в прокуратуру сразу. Вот это безобразие! Все самое великое, что потом в школах проходят, в свое время было неоднозначно. В этом и есть гениальность. Не забывайте, что когда-то практически вся нынешняя школьная программа была под запретом. Искусство всегда занимается тем, что ищет новые ходы так, чтобы зритель был удивлен. А если он не удивлен, а просто мило проводит время, то тогда это театр, который сведен к какому-то очень мещанскому представлению об искусстве. Чем тогда это отличается от обоев или раскрашенных чашек? Но ведь театр, кино, литература – это сложное искусство, которое должно будоражить и иногда вызывать возмущение или протест. И именно на это театр часто рассчитывает – на протест, на неравнодушие, которое разными способами вызывается. И классику обязательно надо как-то трактовать, она должна быть адаптирована для сегодняшнего времени. А в противном случае под нее просто хорошо засыпать, она будет отличным средством от бессонницы».
Поезд чудаков. Театр им. Вахтангова показал воронежцам «Рассказы» Платонова 
Музыкальную программу Платоновфеста открыл пианист Михаил Плетнёв