Летом 2010 года пожары огненным кольцом охватили Воронеж: в воздухе стоял удушливый смог, подоконники покрывались слоем пепла, а горизонт закрывала густая пелена дыма. Последствия тех событий мы видим и сегодня, но научили ли они нас хоть чему-нибудь? Каждый год с весны до осени вспыхивают новые пожары – можно ли гарантировать, что катастрофа десятилетней давности больше не повторится?
Снова горим
Два месяца без единого дождя, жара и сильный ветер – в результате 29 июля 2010-го пожары приняли такой размах, что о природе уже и не думали: нужно было срочно спасать людей. Огонь уничтожал леса, турбазы и целые улицы, чудом удалось спасти восьмую больницу в Воронеже. Сгорели 20 тыс. гектаров леса, шесть человек погибли. Десятки – остались без крыши над головой.
Этим летом, похоже, хвалиться снова нечем. Только в одном Воронеже уже произошло пять лесных пожаров, площадь которых достигла 12,2 гектара – на четыре гектара больше, чем в 2019 году.
Конечно, в подавляющем большинстве случаев виновниками пожаров становятся люди – несмотря на то, что нарушителей особого противопожарного режима ждут штрафы от 2 до 400 тыс. рублей.
Что делается?
«Зелёное богатство» понемногу восстанавливается. Так, по данным управления лесного хозяйства, в прошлом году было посажено 1,7 тыс. гектаров леса, заготовлено 1,6 млн семян. Минувшей весной деревца покрыли ещё 1,1 тыс. гектаров. Оставшуюся часть из запланированных на этот год 1,6 тыс. гектаров посадят осенью.
В 2019 году были куплены 99 единиц техники и оборудования – тракторов, автоцистерн, культиваторов, плугов и т. д. Обновление парка продолжается – так, в конце июня лесничества получили 15 патрульных автомобилей «Нива».
«Вопрос обновления техники очень актуален. Из 113 машин две трети имеют 100-процентный износ», – сообщил руководитель лесной охраны Дмитрий Колесников.
На этом проблемы не заканчиваются. Не хватает профессиональных водителей и трактористов. Особенно сложно с временными работниками – по данным на 2019 год, им платили 11,2 тыс. руб. в месяц. Естественно, что большинство – пенсионеры.
«Эхо войны»
Опасность заключается и в самой структуре воронежских лесов.
«У нас преобладают сосняки, 200 тыс. гектаров которых находятся в очень плохом состоянии, – говорит доктор сельскохозяйственных наук Владимир Царалунга. – Если пойдёт верховой пожар, с ним будет очень тяжело справиться. Это страшная вещь. Летом 2010 года я как раз обследовал Хопёрское лесничество – на 500 гектарах было 30% сухостоя. Я писал, что это «порох». И 29 июля 2010 года все эти 500 гектаров сгорели. Не дай бог, чтобы эта ситуация повторилась. Кроме сосны, у нас сажать особо ничего не умеют. А берёзки, которые располагают между соснами, не спасут. Можете съездить в Масловку: там до сих пор стоят сгоревшие в 2010 году берёзы – «картина Спилберга».
Корни проблемы уходят ещё в послевоенное время. Тогда из Германии по контрибуции получили много семян сосны, которыми засадили обширные пустыри вокруг Воронежа. Вот такое «эхо войны».
«Сейчас вся эта сосна – в корневой губке, – продолжает учёный. – По нормам можно рубить после 80 лет, но деревья уже никакие, умирают. Сосну нужно реконструировать. Особенно Сомовский лесхоз: посмотрите космические снимки, там 20–30% сухостоя. Это особо охраняемая природная зона, но горит она от этого не хуже».
Урожай без защиты
Между тем засуха десятилетней давности погубила не только множество деревьев, но и посевы. Последовавший за этим неурожай привёл к тому, что Россия временно вернулась в число импортёров зерна. И здесь снова сказались проблемы с лесами – на этот раз с полезащитными.
«В последние 30 лет лесополосы практически не обслуживаются, – констатирует руководитель отдела агролесомелиорации НИИ Докучаева Алексей Чеканышкин. – Конечно, они утратили эффективность. Опушки разрастаются в сторону поля, лесополосы редеют, повреждаются болезнями и вредителями. Закона о защитном лесоразведении нет, эти леса никому не принадлежат. А ведь это живой организм, за ним нужно ухаживать, проводить санитарные рубки».
Это больной вопрос, который не раз поднимался, но не решён до сих пор – видимо, проще сетовать на глобальное потепление.
Комментарии
Марина Бережная, эколог:
«С 2010 года изменения если и произошли, то минимальные. Очень много лесхозов перестало существовать. Большие сокращения прошли в штате лесников. Нынешнее их число по сравнению с 90-ми годами – даже не один к ста, а один к тысяче! На каждого приходится 10–100 тыс. гектаров! Вы представляете себе объём задач?
Пожалуй, главный вывод, который был сделан, касается пород деревьев. Например, на Кожевенном кордоне вместо сгоревших сосен стали сажать дубы. Если сосне, чтобы вспыхнуть, нужна одна спичка, то дуб практически не горит.
Кроме того, 90% наших лесов находится в аренде. Зачастую арендаторы не выполняют свои обязательства по уходу и лесовосстановлению. Ведь зачем берут лес? Чтобы вырубить и продать – а там хоть трава не расти. Хоть вырубки за собой стараются подчищать – и на том спасибо».
Владимир Чеботарёв, бывший руководитель лесной охраны:
«Беда 2010 года многому научила. Сейчас активнее идёт вырубка сухостоя, стали жёстче правила по созданию минерализованных полос. Если март сухой, минполосы начинают прокладывать, не дожидаясь начала пожароопасного сезона. То же самое осенью: если сухим выдаётся ноябрь, окончание сезона сдвигают.
Ввод лиственных пород – это абсолютно правильно. Конечно, берёза в наших условиях тоже сохнет, и всё-таки класс пожароопасности снижается. Если раньше ставилась задача выращивания высокопродуктивных насаждений – сосны, то сейчас внимание уделяется, прежде всего, защите лесов.
Правильно делают, что принимают временных лесных сторожей. Другой вопрос – уровень оплаты их труда. Посадки делают и весной, и осенью, чтобы максимально произошло лесовосстановление. Возрождаются питомники.
После 2010 года предписано делать 50-метровые зоны вокруг населённых пунктов, чтобы создать противопожарные барьеры, – это тоже способствует снижению пожароопасности.
Указ президента о том, что сушняк в лесу без применения механических средств может собирать любой человек, – это тоже правильно. Сухостой никому не нужен, он просто гниёт и становится источником вредителей и болезней. Другое дело – отрегулировать законодательство так, чтобы под этим предлогом не было самовольных вырубок.
Конечно, многое зависит от сознания людей. Пожары разгораются от костра, от спички, от окурка».
Владимир Шевченко, профессор ВГАУ:
«Пожары были и будут по разным причинам, это не главный фактор гибели леса. Причина – в нашей системе, которая, по сути, антиэкологична. Например, лесные полосы с 2006 года вовсе оказались беспризорными – их жгут и вырубают.
Это комплексная проблема, и она напрямую касается здоровья людей. Сгорает кислород, в воздухе повышается содержание CO2, увеличивается количество аллергенов. Не случайно у нас почти не осталось здоровых людей.
В 2018 году, к 70-летию Сталинского плана преобразования природы, Российская академия наук разработала стратегию защиты лесов до 2025 года, но все меры так и остались на бумаге. Нужно распоряжение президента – наверное, единственного человека, которого ещё кто-то слушает.
В 2022 году исполнится 130 лет особой экспедиции Василия Докучаева в Каменной степи – именно его открытия легли в основу Сталинского плана. Самое время этот план возродить. И начинать надо у нас, ведь Воронежская губерния – родина степного лесоразведения. Можно создать соглашение между РАН, Министерством сельского хозяйства, Министерством природопользования и Воронежской областью. У нас в регионе нужно посадить ещё порядка 40–45 тыс. га леса.
Опыт Советского Союза повторили многие страны. В Китае был проект второй Великой китайской стены. В США ещё во время Второй мировой войны страдали от пыльных бурь Великие равнины – их спасли по той же методике.
Важно развивать агроландшафтные формы земледелия. Небольшие пруды освежают воздух. В лесополосах появляется фауна – совы, зайцы и т. д. Весной там накапливается влага, которую летом получают поля».
Сколько лесов в Воронежской области?
- Общая площадь лесов на 1 января 2018 года – 506,1 тыс. га
- Лесистость области – 8,2%
В том числе:
- четверть территории имеет лесистость более 10% - благоприятное значение;
- половина области – 5-10%;
- остальная территория – 1-4,9% - неблагоприятное значение.
По данным управления лесного хозяйства Воронежской области и интернет-портала priroda36.ru